Джордж Мартин - Стеклянный цветок

Джорж Р. Р. МАРТИН

СТЕКЛЯННЫЙ ЦВЕТОК

Давным-давно, в дни расцвета моей настоящей юности, один юноша в знак своей любви преподнес мне стеклянный цветок.

Необыкновенный был, чудесный паренек, я любила его, хотя, признаюсь, уже давно забыла его имя. И цветок, который он подарил, был тоже чудесный. На пластмассово-стальных мирах, где я провела свои жизни, древнее искусство стеклодувов утрачено и забыто, но неизвестный художник, создавший мой цветок, владел им в совершенстве. У моего цветка длинный, грациозно изогнутый стебель, выдутый целиком из тончайшего стекла, и на хрупкой этой опоре взрывается бутон величиной с кулак, совсем как живой. Хрусталь навеки запечатлел все вплоть до мельчайших подробностей. Из раскрытого бутона, тесня друг друга, торопливо лезут большие и малые лепестки и застывают в прозрачном буйстве красок. Их венчает корона из шести совершенно непохожих друг на друга широких листьев в капельках росы и с сеткой прожилок. Как будто какой-нибудь чародей, прогуливаясь по саду и поддавшись минутной прихоти, превратил один особенно крупный и прекрасный цветок в стекло.

Цветку не хватает только настоящей жизни. Я храню его без малого двести лет, хотя давно покинула и юношу, и мир, где получила от него этот дар. Все многочисленные мои жизни я не расставалась с цветком. Мне нравилось ставить его в вазе полированного дерева на подоконник. Иногда листья и лепестки, поймав луч солнца, на мгновение вспыхивали разноцветным огнем, а иногда преломляли свет, разбрасывая по полу размытые осколки радуги. Бывало, ближе к закату, когда на мир опускались сумерки, цветок, казалось, вовсе растворялся в воздухе, и я сидела, глядя на пустую вазу. Но утром цветок возвращался. Он никогда не обманывал моих ожиданий.

Стеклянный цветок был невероятно хрупким, но с ним ни разу ничего не случилось. Я хорошо о нем заботилась - возможно, лучше, чем заботилась о чем-то или ком-то другом. Он пережил десять моих возлюбленных и столько планет и друзей, что устанешь вспоминать. В молодости он радовал меня на Эше, и Эрикане, и Шамдизаре, а потом на Надежде Негодяя и Бродяге, и еще позже, когда я старела, на Дэм Таллиане, и Лилит, и Гулливере. Когда же я наконец распрощалась с человечеством и канули в прошлое мои жизни на планетах людей, и я снова стала молодой, стеклянный цветок остался со мной.

Вот и сейчас в моем замке на столбах, в моем доме боли и нового рождения, где разыгрываются состязания разума; среди смрадных болот Кроандхенни, вдали от людей, не считая пропащих душ, что залетают к нам, он тоже здесь, мой стеклянный цветок.

В день, когда прилетел Клерономас.

- Иоахим Клерономас, - сказала я.

- Да.

Существуют киборги и киборги. Сколько планет, столько и разных культур, разных систем ценностей и уровней технологии. Есть киборги органические наполовину, другие чуть больше или чуть меньше. Некоторых выдает одна только металлическая рука, а вся остальная их кибернетика хитроумно запрятана под кожу. Бывают киборги, обтянутые синтетической кожей, которую не отличишь от человеческой, хотя что же тут особенного, если знать, насколько разная кожа у тысяч существ на тысячах планет? Некоторые из киборгов скрывают металл в плоти, другие - наоборот.

У человека, назвавшегося Клерономасом, плоти как таковой не было совсем. Он называл себя человеком, а в легендах, которыми обросло его имя, считался киборгом; мне же больше... напоминал робота. Его организм почти сплошь состоял из неорганики, такого даже андроидом можно назвать с натяжкой.

Он был наг, насколько может быть нагим металл и пластик. Грудь черная, словно гагат, и блестящая - то ли она была из металлического сплава, то ли из гладкой пластмассы, не могу сказать; конечности отформованы из прозрачного пластила, только пальцы стальные. Под псевдокожей виднелись темные штыри дюралевых костей, силовые тяжи и флексоры, заменявшие мышцы и сухожилия, микродвигатели и сенсокомпьютеры. Вверх и вниз по нейросистсме пробегали замысловатые световые узоры. Когда он сжимал правый кулак, из костяшек пальцев выступали длинные серебристые когти.

Кристаллические глаза-линзы плавали в каком-то фосфоресцирующем геле, которым были наполнены металлические глазницы. Глаза как будто лишены зрачков - в них тлел красный огонь, отчего взгляд киборга казался угрожающим и непреклонным.

- Моя внешность завораживает? - спросил он.

Голос звучал удивительно естественно - глубокий и полный жизни, без металлических ноток, которые испортили бы человечность интонации.

- Клерономас, - произнесла я. - Имя действительно завораживает. Давным-давно на свете жил человек с таким именем, легендарный киборг. Ты, конечно, знаешь об этом. Из Разведки Клерономаса. Основатель Академии человеческих знаний на Авалоне. Он твой предок? Может быть, в твоей семье металл передается по наследству?

- Нет, - ответил киборг, - это я и есть. Я Иоахим Клерономас.

Я улыбнулась.

- А я - Иисус Христос. Не желаете ли познакомиться с моими апостолами?

- Вы не верите мне, Мудрая?

- Клерономас умер на Авалоне тысячу лет тому назад.

- Нет, - возразил киборг, - он стоит перед вами.

- Киборг, - сказала я, - здесь Кроандхенни. Ты не прилетел бы сюда, если бы не жаждал перерождения, если бы не жаждал в состязании разума обрести новую жизнь. Послушай. В Игре ума ложь облетит с тебя, как шелуха. Твоя плоть, и твой металл, и твои иллюзии - мы возьмем все, и останется только твое естество, столь обнаженное и одинокое, что тебе и не снилось. Так что не отнимай мое время. Это самое ценное, что у меня есть. Это самое ценное, что есть у всех нас. Кто ты, киборг?

- Клерономас, - ответил он.

Не слышалась ли в его тоне насмешка? Не знаю. Его лицо не создано для улыбки.

- А у вас есть имя? - спросил он меня.

- Оно у меня не одно, - ответила я.

- Какое вы предпочитаете?

- Мои игроки называют меня Мудрая.

- Это прозвище, а не имя.

Я улыбнулась.

- Так ты немало путешествовал. Как и настоящий Клерономас. Хорошо. Мое детское имя Сириан. Наверное, к нему я привыкла сильнее всего. Я носила его первые пятьдесят лет, пока не переселилась на Дэм Таллиан, чтобы научиться мудрости. Там я и получила новое имя.

- Сириан, - повторил он.

- И других не было?

- Не было.

- На какой же планете вы родились?

- На Эше.

- Сириан с Эша, - произнес он. - Сколько вам лет?

- В обычном летосчислении?

- Конечно.

Я пожала плечами.

- Скоро двести. Я потеряла счет годам.

- Вы похожи на девочку-подростка, только-только входящую в зрелость.

- Я старше моего тела, - сказала я.