Леонид Резник - Последний Еврей

Кондиционер работал почти как холодильник. Я повозился с регулятором и, добившись желаемого результата, расслабился, придерживая руль одним пальцем. Машина — блеск! Не прогадал с выбором. Недаром говорили, что «Мазда» японский «Мерседес». И даже с плюсом: комфорт тот же, а в глаза не бросается.

Мир и покой, тишь да гладь. Не хватало какой-нибудь остренькой приправы. Я включил магнитофон. «Айн, цвай, полицай! Драй, фир, бригадир!» — модный шлягер с гортанным немецким «р» ударил по ушам. Действительно, остренько. Уж не фашистская ли это песня?

На автобусной остановке за перекрестком я заметил девушку. Пригляделся, сбавил скорость… И решительно затормозил. Надо же! Такая девушка ждет, чтобы подвезли. По-моему, наоборот, здесь должна быть очередь из желающих. Или народ совсем запуган террористами?

Даже не сказав, куда она направляется, девушка села в машину, захлопнула дверцу, пристегнула ремень. Не сказала — не надо. Значит, по пути.

Какое-то время мы ехали молча, и я мысленно выругал себя: «Зачем стоило ее сажать? Чтобы в молчании довезти и высадить? Хоть поговорить с ней можно?»

— Куда едешь? — спросил я.

— В направлении Тель-Авива. Я скажу, когда надо будет.

В Израиле каждый говорит, как хочет и как может. Акцентов в иврите столько же, сколько общин. А если прибавить еще туристов — нет им числа, акцентам. Но подобный… Что-то в нем невероятно знакомое. А с другой стороны — вроде и нет его, акцента.

— Ты — из новоприбывших?

— Я? — девушка сделала паузу. — Я? Да, недавно в стране.

«Хорошо, — сказал я сам себе, — еще пара слов. Это настолько знакомо…»

— Откуда?

— Я? — вот уж странная неуверенность в себе. — Я из… Франции.

Я вспомнил, кто еще из моих знакомых говорил с таким акцентом. Если точнее, акцентом было… абсолютное отсутствие акцента! Как вкус дистиллированной воды — абсолютное отсутствие вкуса. С таким же акцентом говорил… я. Но я не был репатриантом из Франции!

Очевидно, девушка пришла к тому же выводу, что и я, только быстрее на несколько миллисекунд. Во всяком случае, моя правая рука только начала отрываться от руля, а ствол пистолета уже уперся мне в бок.

— Шайтан! — выругался я, — а если бы я тебя не подобрал?

— Тремпиадах на десяти стоят такие же, как я. И даже красивее. А ты, как мы знаем, любишь женщин.

— Любил, — поправил я. — А что если тебе придется меня застрелить на скорости в сто двадцать километров в час?

— Застрелю. С рулем я справлюсь. А если с педалями не смогу — значит не повезло.

«Фанатичка, — подумал я, — и профессионалка. Только не по той части, что я мог ожидать».

— И не стыдно порядочной женщине ходить без чадры? — с издевкой спросил я. Самый примитивный расчет — бить на ее эмоции. Вдруг занервничает, ошибется?

— Мы же цивилизованные люди, — спокойно парировала девушка. — И ты прекрасно знаешь что верить никто никого не заставляет. Главное — соблюдать традиции.

Удерживая пистолет в левой руке, правой моя собеседница полезла под блузку и, вроде как, стала избавляться от некоторых деталей одежды. Неужели нужен пистолет, чтобы заставить меня посмотреть стриптиз? Я и добровольно соглашусь… Из под блузки девушка вытащила накладную грудь и швырнула ее на заднее сиденье. Туда же полетел и короткий черный парик, под которым обнаружились длинные светлые волосы. Ловко, случайный свидетель мог увидеть, как я подобрал грудастую, коротко подстриженную брюнетку, а это…

— Так, за следующим перекрестком подберем еще одну нашу. Она поведет, спутница тряхнула волосами, пытаясь привести их в порядок.

Я машинально отметил оставшийся позади щит с надписью. «До перекрестка пять километров». Две с половиной минуты. Наверное, уже две. Надо что-то предпринять. С двумя мне точно не справиться. Я — всего лишь любитель.

Убедившись, что машин за нами нет, я, стараясь не подать виду, напряг руки, уперся в руль и ударил по тормозам. Мастерски ударил. Изящно! Машина не успела выкинуть номер («Мазда» — это класс!). Я сумел удержаться, а вот попутчица несмотря на ремень, сильно подалась вперед. И рука с пистолетом тоже. А реакция у нее подкачала: выстрел прозвучал чуть позднее, чем надо. Поэтому пуля, вместо моего бока, пробила боковое стекло. И слава Богу, никого на встречной полосе. Второй выстрел ей было уже не сделать. Мой удар пришелся по локтевому суставу, обратный ход руки — по сонной артерии. Если учесть, что одновременно с этой драчкой я пытался восстановить плавное движение машины, хотя бы со скоростью восемьдесят километров в час, — можно понять, как я вспотел. Никакой кондиционер уже не мог меня остудить. Тем более что нарушилась герметичность кабины.

Куда я мчусь? Вот идиот… Там же меня ждут.

Я съехал на обочину. Проверил, нет ли у обвисшей на ремне девушки крови на лице. Нет. Прекрасно. Я оторвал ремешок от дамской сумочки, проверил ее на ощупь. Ничего. Безжалостно связал попутчице руки за спиной. Подумал, перегнулся назад, отрезал ремень безопасности с заднего сиденья и так же связал ноги. Уфф! Вывернул сумочку. Удостоверение личности, ого!.. водительские права, даже разрешение на пистолет. Четко работают, сволочи. Любую мелочь стараются предусмотреть. Я оставил документы у себя, а сумку с содержимым вышвырнул в окно. При этом не забыл протереть там, где трогал. Затем в окно последовали часы и туфли незнакомки, ее накладная грудь. Я обыскал девушку, даже залез под юбку. (Без всякого, кстати, интереса. Не до того.) Пусто. И кулона на груди нет. Остается надеяться, что пеленг я выбросил. И чем дальше от него отъеду — тем лучше.

Мысленно я поблагодарил израильтян за неистребимую тягу к постоянному ремонту дорог. Именно благодаря одному из таких ремонтов я сумел, минуя бетонную ограду, выехать на встречную полосу. Куча песка и щебня — сущая чепуха. И никакой полиции!

Идеальным вариантом было немедленно приступить к допросу. Увы. Без специального оборудования это оказалось бы потерей времени. Я мог разрезать красавицу на куски, и эти куски были бы ничуть не более разговорчивы, чем целое. Но как узнать, что обо мне известно? Наверняка, три мои официальные квартиры уже засвечены. И в каждой меня ждут, от безделья изучая все, до последнего квадратного сантиметра стен. Да, но у меня в Израиле еще четырнадцать тайных квартир. Что известно про них?

Я опережал Стражу примерно на час. Или минут на сорок. Уверен, что вертолетом они не располагают. Будем считать — у меня час. Где тут ближайшее убежище?

Ближайшее и, к счастью, самое, пожалуй, секретное, располагалось недалеко от Хедеры, почти у самой зеленой черты. Я должен был домчаться туда минут за тридцать. Если никто не обратит внимания на пробитое пулей стекло.