ГЕНРИ СЛЕЗАР,
американский писатель
День казни
Рассказ
Перевел с английского НИКОЛАЙ КОЛПАКОВ
Когда старшина присяжных поднялся и зачитал вердикт, прокурор Уоррен Селвей, выступавший в качестве обвинителя, выслушал слова "Да, виновен" так, словно в них перечислялись его личные заслуги. В мрачном голосе старшины ему слышался не обвинительный приговор заключенному, который извивался, словно горящая спичка, на скамье подсудимых, а дань его прокурорскому красноречию.
"Виновен, как сказано в обвинительном заключении..." "Нет! Виновен, как я доказал", - торжествующе думал Уоррен Селвей.
На какое-то мгновение меланхоличный взгляд судьи встретился с глазами прокурора, и старик в судейской мантии был потрясен при виде радости, которая светилась в глазах Селвея. А тот никак не мог подавить прилива счастья от своей первой крупной победы на суде.
Он торопливо собрал со стола бумаги и, стараясь удержать свой рот сурово сжатым, хотя ему страсть как хотелось улыбнуться, сунул портфель под мышку. Он повернулся, чтобы уйти, но натолкнулся на толпу взволнованных зрителей.
- Позвольте... Позвольте... - строго повторял он, проталкиваясь к выходу и думая теперь только об одной Дорин.
Он старался представить себе ее лицо, старался мысленно увидеть ее розовые губы. которые могли мгновенно' превратиться в суровую складку или стать чувственно полураскрытыми в зависимости от того, какое из многих настроений посетило ее в эту минуту. Он старался вообразить себе, как теперь она взглянет на него.
Но мечты об этом были тут же прерваны. Сотни глаз высматривали его, люди тянулись к нему, чтобы пожать руку и поздравить. Герсон, окружной прокурор, широко улыбался и кивал головой, как бы одобряя мальчишескую радость Селвея. Вэнс, его заместитель, стоя чуть в стороне, криво улыбался, видимо, ничуть не испытывая восторга от того, что стоящий ниже его но службе оказался в центре внимания. Репортеры, фотокорреспонденты просили позировать перед аппаратами или сказать несколько слов для своей газеты.
Раньше все это вполне удовлетворило бы Уоррена Селвея: и это мгновение, и эти восхищенные лица. Но сейчас была еще Дорнн, и мысль о ней подгоняла его быстрей покинуть поле "боя".
Однако это ему не удалось. Окружной прокурор подхватил его под руку и потащил к серому автомобилю, стоящему у обочины дороги.
- Ну как настроение? - громыхнул он, хлопнув Селвея по коленке, когда машина тронулась.
- Отличное, - ответил Селвей, стараясь проявить сдержанность. - Но, черт возьми, я не могу взять на себя всю славу. Ваши ребята - вот кто добился обвинительного приговора.
- Не может быть, чтобы вы это говорили всерьез! - Глаза Герсона сверкнули. - Я все время следил за вами в суде, Уоррен. Вы были карающим мечом. Не я, а вы внесли его в список ожидающих электрического стула.
- Не скажите, - резко возразил Селвей.-- Он был виновен, как первородный грех, и вы это прекрасно знаете. Ведь доказательства были добыты предельно ясные и четкие. Присяжные сделали только то, что их обязывал сделать долг.
- Все это так. Однако при вашем методе трактовки фактов им только это и оставалось сделать. Взгляните правде в глаза, Уоррен. Окажись на вашем месте другой обвинитель, они наверняка вынесли бы иной вердикт.
Селвей не мог больше сдержать улыбки. Он откинулся на мягкую спинку сиденья.
- Возможно, и так, - вымолвил он. - Но я считал, что он виновен, и старался каждого из присяжных убелить в этом. Это не просто азбучные доказательства, которые надо толково перечислить. Тут еще нужно, как вы знаете, и ораторское умение...
- Безусловно. - Окружной прокурор взглянул в окно. - Как поживает миссис Селвей?
- О-о, Дорин?.. Прекрасно.
- Рад слышать это. Изумительно красивая женщина!
Она лежала на кушетке, когда Уоррен вошел в квартиру.
Он присел рядом, обнял ее и спросил:
- Дорин, ты слышала? Ты слышала, чем дело кончилось?
- Да, я слышала по радио.
- Хорошо, правда? Ты понимаешь, что это значит? Я добился обвинительного приговора. Это мое первое серьезное дело. Итак, я уже больше не новичок, Дорин...
- Что с ним теперь будет?
- Как что?!
Он заморгал, стараясь определить, какое у нее настроение.
- Я требовал смертной казни, - промолвил он. - Подсудимый хладнокровно убил свою жену самым зверским образом. Что же еще он мог получить за это?
- Я только спросила, Уоррен... - Она прислонилась щекой к его плечу.
Вечером, накануне того дня, когда над подсудимым Мурром Родманом должен был свершиться приговор, они остались дома. Селвей, глядя на задремавшую жену, думал, что вряд ли когда он будет счастливей, чем теперь. Посредственно окончив юридическую школу и получив назначение в прокуратуру штата в качестве третьеразрядного чиновника, он сумел добиться важного и уважаемого положения. Что ни говори, теперь он мог гордиться собой.
На следующий день к Селвею подошел какой-то мужчина: седовласый сутулый старик в засаленной шляпе. Он вышел из дверей аптеки: руки глубоко засунуты в карманы грязного пальто из твида, шляпа низко надвинута на глаза, щеки покрыты недельной седеющей щетиной.
- Извините, - сказал он, - можно ли мне поговорить с вами?
Селвей окинул его взглядом и сунул руку в карман в поисках мелочи.
- Нет-нет, - быстро сказал старик. - Я не нуждаюсь в милостыне. Я просто хочу поговорить с вами, мистер Селвей.
- Вы меня знаете?
- А как же, мистер Селвей. Я читал о вас в газетах. Суровый взгляд Селвея подобрел.
- Хорошо, но я сейчас тороплюсь.
- Мистер Селвей, это очень важно... - настаивал старик.
- Почему бы вам не послать мне письмо или не прийти ко мне на службу. Наш офис находится на Чамбер-стрит, дом...
- Мистер Селвей, я насчет того человека... Ну, которого сегодня казнят...
Прокурор испытующе взглянул в глаза старику. Он прочел в них настойчивость и непонятную проникновенность.
- Хорошо, я выслушаю вас, - промолвил он. - Тут поблизости есть кафе... Но помните: только пять минут, не больше.
Время было за половину третьего. Обеденная суматоха в кафе уже прошла. Они нашли свободное место в конце зала и молча сидели, пока официант убирал со стола.
Наконец старик наклонился к прокурору и заговорил:
- Меня зовут Арлингтон... Фил Арлингтон. Я уезжал из города во Флориду, а то бы не допустил, чтобы дело зашло так далеко.
- Я не понимаю вас, мистер Арлингтон. Вы говорите о суде над Родманом?
- Да-да, именно так. Когда я вернулся назад и услышал, что произошло, я просто не знал, что делать. Я был ошеломлен, прочтя о том, что случилось с этим беднягой. Но боялся. Понимаете? Боялся!..
