Ознакомительная версия.
Евгений Лукин
Delirium Tremens
(Страсти по Николаю)
Разве возможно бы было, чтобы люди непьяные спокойно делали все то, что делается в нашем мире, — от Эйфелевой башни до общей воинской повинности?
Лев Толстой
Вначале был голос из санузла. Мужской. Незнакомый.
— У, ал-каш! — с невыносимым презрением выговорил он. — Не пьешь ведь уже, а с посудой глотаешь!
Николай Цоколев, бывший интеллигентный человек на излете физических и нравственных сил, сперва оторопел, потом обмяк. Точно зная, что говорить в туалете некому, он все же приоткрыл дверь и в страхе уставился на желтоватый унитаз без крышки.
Сердце оступилось в некую довольно глубокую яму и несколько секунд безуспешно оттуда выкарабкивалось.
Выкарабкалось. Николай перевел дух. Однако стоило прикрыть дверь, как голос возник снова.
— Люди рук не покладают! — наслаждаясь выверенными актерскими интонациями, продолжил он. — Мил-лиарды крадут! На нобелевку тянут! А тебе за бутылкой лень сходить — Нинку послал, кор-роед!
Колян ужаснулся и, поражаемый голосом в почки, трусливо зашкандыбал по коридорчику. Добравшись до комнаты — обмер. Из форточки с чисто фрейдистским бесстыдством торчал ствол артиллерийского орудия, увенчанный мощным дульным тормозом.
— До пушек вон уже допился! — уел вдогонку голос из санузла.
Колян рухнул в кресло и, замычав, смял лицо ладонью. Откуда, откуда голос все про него знает? Да, короед… Да, допился до пушек… А ведь подавал надежды — ссуды брал, фирму «Аффикс» хотел основать… На филологическом факультете учился…
— На фи-ло-ло-ги-че-ском… — горестно шептал Колян, и звук «ф» пришепетывался так жалостно, что слезы сами катились из глаз.
Но тут в замке заерзал ключ — кто-то боролся с входной дверью.
— А-ап!.. — испуганно подавился голос и умолк.
Цоколев отвел трясущуюся мокрую ладонь и с надеждой взглянул на дульный тормоз: может, тоже испугается да исчезнет? Увы, нет. Державный стальной фаллос, похоже, обосновался в форточке надолго.
Дверь отворилась, и в комнату решительной ныряющей походкой вошла Нинка Ремизова, хозяйка квартиры.
— Все, Цоколев! — ликующе объявила она, со стуком выставляя бутылку на стол. — Кончилась твоя лафа! Такого я себе мужика оторвала! Золото — не мужик! Короче, сегодня переночуешь, а завтра собирай манатки!.. Витюлек! — крикнула она в прихожую. — Чего жмешься! Давай заходи!
Вошел субтильный козлобородый Витюлек. Был он в дымину пьян и, застенчиво улыбаясь, беспрестанно разводил руками: дескать, прости, друг, так уж вышло…
— Чего молчишь? — насупившись, спросила Нинка бывшего сожителя.
— Нин… — Страдальчески надломив брови, Колян смотрел на дульный тормоз. — Слушай, вон там в окне… Пушка есть или нет?
Нинка повернулась и уставила в форточку недоуменные, как у свежепойманной рыбы, глаза. Со временем она, возможно, что-нибудь там и увидела бы, но тут заговорил Витюлек.
— Господа… — с кроткой улыбкой начал он как бы в беспамятстве. — Семьдесят лет неверия — это трагедия! Что мы видели до гонения на церковь? Мы видели чертиков, господа. И точно знали, что у нас горячка… Что мы видим теперь? Мы видим пушку в форточке и ни-че-го не можем понять. Что это? Галлюцинация или снова путч?
Он закатил огромную вопросительную паузу, но ответа не получил. Пушка тоже пока молчала.
— Симпатичный, правда? — очарованно глядя на Витюлька, спросила Нинка. Затем оглянулась на бывшего сожителя и посуровела. — Чего сидишь — ручки поджал? Открывай давай!
Колян освободился от кресла, встал и, со страхом глядя на пушку, подобрался к столу. Водочная пробка, словно издеваясь, долго виляла скользким хвостиком. Наконец поддалась.
— За что пьем? — спросил Колян с таким отчаянием, что фраза обрела несколько неожиданный смысл. Действительно: за что? В чем провинились, Господи?
Витюлек с готовностью поднял граненую стопку и выпрямился во весь свой незначительный рост. Лихо отставил локоток. Стопка в его изящной ручонке казалась стаканом.
— Это символично — пушка в форточке, — объявил он в припадке вдохновения. — Это веление времени. Время велело: в каждую форточку по пушке! Часто приходится слышать: а вот в нашей форточке пушки нету… Ка-кая слепота! Она там есть, господа, она там есть! Даже если мы в данный момент ее не видим, она присутствует в наших форточках незримо… Я знаю, многие возмутятся. Они пойдут на улицы, они будут требовать: «Уберите пушку из нашей форточки!» Но, господа… — Лицо Витюлька омылось ласковой улыбкой. — К ней можно и привыкнуть… Вглядитесь в нее, господа! По-своему, по-артиллерийски, она даже красива…
— А… проверить?.. — Колян затрепетал.
Витюлек прервал тост и, запрокинув бороденку, вперил взор в дульный тормоз.
— Присутствует ли данная пушка в данной форточке как физическое тело?.. — озадаченно переспросил он. — Это непросто. Это далеко не просто, господа… На втором этаже мы могли бы прибегнуть к логике, поскольку до форточки второго этажа не всякая пушка достанет… Можно еще, конечно, эмпирически, то есть на ощупь… Но, во-первых, это надо вставать на цыпочки… А во-вторых, где гарантии, что она не померещится нам и на ощупь тоже? — Витюлек уронил и тут же вскинул голову. Получилось задумчиво и красиво. — И все же способ есть! — радостно возгласил он. — Выпить, господа! Мы слишком резко бросаем пить. Мы не щадим организм, и на грубое насилие он отвечает галлюцинациями. Поэтому как только померещилось — надо еще по чуть-чуть. Господа! Именно за это я и предлагаю поднять бокалы!
Несколько ошарашенные тостом, все выпили и оглянулись. Пушечный ствол торчал из форточки по-прежнему. Посмотрели вопросительно на Витюлька — и обнаружили, что на столе стоит нетронутая стопка, а сам Витюлек пропал бесследно. Вот он-то и был, как выяснилось, плодом белой горячки…
* * *
— Зла не хватает, — басила Нинка, немигающе глядя на ополовиненную поллитру. — Главное, еще когда вела, ну чуяло мое сердце: не бывает таких мужиков.
Нахмурилась и вздохнула — шумно, как лошадь.
— Нин… — тянул свое Колян. — Ну что ж такое? Пьем-пьем, а она все не исчезает и не исчезает…
Затрещав стулом, Нинка повернулась и тяжко воззрилась на пушку.
— Тоже мне мужик! — презрительно выговорила она. — Не знаешь, как это делается?
Встала, ухватила прислоненную к стене швабру и шандарахнула ею по дульному тормозу, думая, надо полагать, таким образом развеять видение. Металл отозвался мощно и гулко.
Нинка въезжала в ситуацию.
Ознакомительная версия.