Юрий Яровой
ПОДАРИТЬ ВАМ ГОРОД?
Второй раз в Ленинград Лавров попал лишь год спустя: не согласился тогда главный конструктор с протоколом, который привез с собой Лавров из ленинградского СКБ; разговор вышел крупный и закончился заявлением об увольнении. Глупое, конечно, было решение — что тут скажешь? Два месяца поисков новой работы, все не то, не то… Не по душе. Да и должность… Там он был руководителем группы, считай, исполнял обязанности начальника сектора, а предлагали в лучшем случае старшего… Наконец вроде бы на месте, и машина интересная, но — ирония судьбы! И вот год спустя он снова приехал в Ленинград уточнять детали проекта с заводом, где эту машину и предстояло изготавливать, и вновь приехал без брони на гостиницу.
Обход гостиниц завершился в «исходной точке», в «России», откуда он утром начал свои жилищные мытарства. Что его заставило вместо командировочного удостоверения, на которое администраторы и глядеть не желают, протянуть «дарственный акт»? Собираясь в командировку, стал искать в столе план Ленинграда, а в нем эта забавная бумажка. Развернул, пробежал взглядом, усмехнулся… А что-то кольнуло под сердцем — стыд, что ли? Хотел было засунуть рулончик в ящик стола поглубже, не дай бог, жене на глаза попадется, а вот… оказался в кармане. И всю дорогу, все три часа в самолете, вспоминал, вспоминал… С отчаянья, видать, сунул он эту забавную бумажку администратору — сколько сегодня услышал он раз «мест нет и не будет»?
Администратор чисто механическим жестом, продолжая разговор по телефону, развернула рулончик, прижала бумагу локтем и свободной рукой, пробежала взглядом и с таким удивлением поглядела на Лаврова, что Сергей Семенович невольно покраснел: «Фу ты, какую сморозил глупость!» Он уже потянулся было за рулончиком, но тут администратор неожиданно положила трубку мимо аппарата, изумленно вздернутые брови поползли вниз, на место, что-то горькое промелькнуло на холеном и умело подкрашенном лице, которое она тут же прикрыла ладонями, и так, без движения и молча, сидела она, наверное, с минуту, если не больше, пока не загремел второй телефон.
Она отняла руки от лица — перед Лавровым опять был прежний администратор, отлично сознававший свою власть и могущество, быстрым жестом положила пищавшую трубку на место, а звеневшую сняла… И вдруг:
— Вас двухместный устроит?
Повернула голову и повторила вопрос со странной, какой-то виноватой, так не вязавшейся с ее холодно-вежливым лицом улыбкой:
— Сергей Семенович, вас двухместный устроит? У нас, к сожалению, все одноместные отданы участникам международного конгресса…
Лавров судорожно проглотил комок в горле — боже, администратор обращается к нему по имени-отчеству! — и раза три подряд кивнул: да, конечно, разумеется, вполне устроит!
Номер ему дали с видом на парк. Сергей Семенович постоял немного у окна, что-то знакомое почудилось ему в широкой аллее, он даже брови вздернул — совсем как администратор, одарившая его этим теплым, уютным номером… «Бывает же», — пробормотал он и, все еще не веря своему счастью, стянул с себя плащ, снял пиджак, сорвал галстук, сбросил туфли… На большее сил у него не хватило — так и рухнул на кровать в тщательно отутюженных перед командировкой брюках. Рухнул, закрыл глаза и… услышал:
— Вы у нас впервые?
— Угу, — ответил он. — Давно мечтал побывать а Ленинграде.
— Давайте тогда поступим так: мы изучим ваши предложения, посмотрим, насколько они приемлемы, а завтра с утра — за круглый стол. Не возражаете?
Лавров кивнул — разумное предложение. Тем более разумное, что он еще не устроился в гостинице. Да и город посмотреть…
— Гида вам организовать? — угадал его мысли начальник СКБ.
— Да, неплохо бы, — улыбнулся Лавров, вспомнив хорошеньких чертежниц, с любопытством поглядывавших на него, когда он шел по залу.
— Тогда за мной! — скомандовал начальник бюро и повел Лаврова в противоположный конец зала. И опять Лавров ловил на себе любопытные взгляды…
— Томи, — услышал он, — как у тебя сегодня день? Фантазируешь?
Лавров подошел к кульману и удивился: вот это гид! Перед ним стояла девчушка, едва достававшая ему до плеча. Невыразительное худенькое личико — попробуй запомнить такое с первого взгляда, волосы на затылке перехвачены резинкой, синий, в разноцветных пятнах халат чуть не до пят, рукава подвернуты… «Ну и воробей», — улыбнулся Лавров и окаменел с улыбкой на лице — в жизни не видел более пристального и внимательно-изучающего взгляда.
— З… зд… добрый день, — взял себя в руки Лавров.
— Здравствуйте, — сказала девчушка таким скучным голосом, что озадаченный Лавров вынужден был оглядеть себя с ног до головы: в дегте он, что ли?
— Так что, Томи? — сказал начальник бюро просительно. — Человек в Ленинграде впервые, в гостиницу не устроился…
Девчушка кивнула: ладно, все понятно.
— Ну вот и хорошо, — обрадовался шеф. — Так мы вас ждем завтра в девять? — это уже Лаврову. — Положитесь во всем на Томи, она у нас молодец. Ну, будь, Томи, — помахал он им рукой и исчез в своем кабинете.
«Кем она у них работает? — размышлял Лавров, дожидаясь гида в коридоре. — Чертежный стол да еще кульман… А, — сообразил он, вспомнив про пятна на халате. — Художница, плакаты пишет».
Он почти угадал: его гид оказалась модельером.
— Вот не знал, что СКБ занимается модами! — рассмеялся Лавров.
— Почему модами? — возразила Томи. — Я работаю над моделями.
— А! — понял Лавров. — Дизайн… Художник-конструктор?
— Да, — подтвердила Томи. — Дизайн.
Они прошли через стеклянный лабиринт дверей и очутились под огромным бетонным козырьком. По-прежнему, как и утром, шел мелкий въедливый дождь, и Лавров машинально поднял воротник. «Дизайнер… Сколько же ей лет? Должна закончить, по крайней мере, художественное училище…» И он снова покосился на своего гида: да нет, восемнадцать от силы. «Пичуга, неожиданно для самого себя пожалел он вдруг ее. — Никто и не заметит такую пичугу».
— Вы не боитесь дождя? — спросил он, видя, что девушка вышла без зонтика и с открытой головой.
— Я люблю дождь, — ответила она без всякого выражения, как отвечают на риторический вопрос: «А вы не голодны?»
Они сели в троллейбус и куда-то поехали. Лавров ни о чем больше не спрашивал, решив потерпеть до удобного случая, а там как-нибудь отделаться от своего гида. Он не сомневался, что и ей его общество так же тягостно и что она выполняет лишь просьбу своего шефа.
