Алексей Яковлевич Корепанов
Саргатанас
Все. Конец. Он не мог больше терпеть этот беспросветный беспрестанный ужас. Этот длящийся изо дня в день кошмар, от которого невозможно убежать, который невозможно прекратить, как невозможно убежать от летящей в тебя пули, как невозможно усилием воли прекратить извержение вулкана.
Он уже пробовал. Он пробовал десятки раз – попытки были тщетны. Все равно что пытаться убрать с небес мрачную дьявольскую звезду Антарес. Все равно что пытаться перегородить глухой стеной вход в унылые, безнадежные пространства Ада.
Началось это пять лет назад.
Пять лет назад… А ему казалось – все пять тысяч…
Он отнюдь не был праведником, и находился во власти грехов человеческих. Он был честолюбив. Он был завистлив. Он стремился к богатству, славе и власти, и готов был без колебаний и сомнений устелить путь к вершинам трупами конкурентов, а если понадобится – и их детей. В жестоком, переполненном злом и несправедливостью мире все средства были хороши для достижения цели. Так он считал, и ничто на свете не могло заставить его отказаться от этого убеждения.
Злая, темная энергия клокотала в нем, била через край, напористость и беспринципность вкупе с изощренным острым умом негодяя и практической хваткой помогали ему таранить или же ловко обходить все препятствия на пути к черному пику абсолютного самоутверждения. Так же, как некогда Денница, сын Зари, вознамерился вознести он свой трон выше звезд Господних – и повелевать, попирая ногами поверженных, раздавленных конкурентов.
Первые круги восхождения (или низвержения?) дались ему сравнительно легко – а потом настал черед беспросветности, длящейся вот уже пять лет… Кто-то сумел проникнуть в его сознание, кто-то постоянно читал его мысли и узнавал о коварных, тщательно разработанных планах на будущее, планах продирания к богатству, славе и власти. Кто-то поселился в его голове, как в собственном доме… но это еще полбеды. Главное в том, что вторгшийся разрушал эти планы, препятствовал воплощению в жизнь самых сокровенных мыслей, направленных все к той же черной вершине.
Кто-то… Нет, это был не безымянный «кто-то»… Чужой злобный хохот черными камнями раскатывался в его сознании, и гремел, гремел, похоронным колоколом гремел чужой хриплый ненавистный голос: «Саргатанас!.. Сар-р-гатанас!.. Саргатанас-с…» Грозный рык свирепого дракона и шипение холодной ползучей твари слышались в этом голосе.
Саргатанас…
Это отвратительное слово ничего ему не говорило, он никогда раньше не слышал этого слова. Он навел справки – и обомлел, и все оборвалось у него внутри, и ему показалось, что он летит в черную зловонную бездну, разверзшуюся с обратной стороны привычного мира.
Саргатанас. Генерал воинства Сатаны, подчиняющийся Астароту – одному из самых приближенных к Падшему Ангелу демонов. Саргатанас. Могущественный демон из дьявольской рати, способный проникать в сознание человека и читать все его мысли, даже те, которые скрываешь от самого себя. Саргатанас…
Он невидящими глазами смотрел в книгу, и чувствовал, что превращается в кусок льда, рассыпается в прах, сгорает в адском огне… Он понял, что обречен.
Нет, он пытался бороться, он разузнал молитвы и заклинания, он прошел через мучительный ритуал экзорцизма, но Господь словно не замечал его, оставив наедине с силами Ада. «Саргатанас!» – грохотало в голове, и краски мира меркли от злобного хохота вселившегося в него демона.
Он знал, что обречен. Он знал, что все его планы неизбежно будут разрушаться, и суждено ему прозябать в бессилии и забвении. Слуга Сатаны как клещ впился в его душу, и не было в мире силы, способной изгнать его, – Господь не желал вступаться за черную, насквозь прогнившую душу.
Он не хотел прозябать, не желал жить жизнью земляного червя. Был только один выход – и он выбрал этот выход. Он выбрал смерть – избавление и освобождение.
Он не мог больше терпеть этот беспросветный беспрестанный ужас. Этот длящийся изо дня в день кошмар, от которого невозможно убежать, как невозможно убежать от летящей в тебя пули, как невозможно усилием воли прекратить извержение вулкана…
Он выбрал смерть.
Но не смог умереть…
Веревка оборвалась, он упал и сломал ногу – и остался хромым.
Яд испортил ему желудок, но не убил его.
Прыжок с крыши на булыжную мостовую оказался роковым для его позвоночника – но не был смертельным.
Он продолжал жить, прикованный к постели, и злобный хохот адской болью отдавался в его голове, и рычало, свистело, шипело, визжало, день и ночь, день и ночь: «Саргатанас! Саргатанас!.. Саргатанас…»
Он продолжал существовать на этой земле, он проклинал вселившегося в него демона, злобного Саргатанаса, он безмерно страдал и тщетно взывал к Господу, и даже не подозревал, что на самом деле нет никакой внешней враждебной силы, терзающей его, – просто он сам стал Саргатанасом.
Он жаждал смерти, он призывал ее, но продолжал существовать в своей искалеченной оболочке. Потому что давным-давно был мертв для Света…
Украина, г. Кировоград
