Джеймс Мак-Интош
"Гений" не может ошибаться
Марк Суон остановился у кабинета Бергстейна и насмешливо взглянул на покрытую пластиком дверь.
На ее гладкой поверхности не было ни таблички с фамилией, выведенной золотыми буквами, ни даже надписи “Вход воспрещен”.
Имена сотрудников разведки сохранялись в строжайшей тайне. И раз на двери не было указано фамилии Бергстейна, считалось, что ни одной уборщице не удастся разузнать ничего такого, что помогло бы Меркаптану одержать победу в войне против Земли. А поскольку в отделе “Земля” при Службе безопасности правая рука никогда не знала, что творит левая, там полагали, что утечка секретных сведений невозможна.
Невозможна?.. Как бы не так!
Марк постучал в “засекреченную” дверь и вошел.
- А, Марк, - обрадовался Бергстейн. - Вы пришли вовремя. Через две минуты нам надо быть в лаборатории.
- Я не пойду, - возразил Марк.
Бергстейн удивленно посмотрел на него.
Марк протянул ему конверт.
- Я хочу передать это Д. Пожалуйста, поставьте штемпель с указанием времени: пусть шеф знает, что я написал ему до испытания Кэрра.
- Вы не должны этого делать! - воскликнул Бергстейн.
- Мало ли чего я не должен делать… Например, говорить вам, что я написал. Но, как только вы поставите штемпель, я скажу.
Немного поколебавшись, Бергстейн вложил письмо в небольшой аппарат. Через секунду оно выскочило обратно в виде плотного пакета; в левом верхнем углу была поставлена печать, дата и время подачи документа.
- В этом конверте - мой рапорт об отставке, - пояснил Марк. - И не отговаривайте меня. А еще я пишу, что дестабилизатор на Военно-морской верфи был установлен не Кэрром и что ни один из тех семнадцати человек, которых нам приказали проверить, в этом не замешан.
Бергстейн хотел что-то возразить, однако передумал и, улыбнувшись, произнес только:
- Зелен виноград.
- Что вы хотите этим сказать?
- Видите ли, Марк… Я не поручусь за достоверность своих сведений, но… Ходили всякие слухи… Два года назад, когда С. вышел в отставку, вы, говорят, рассчитывали стать вместо него начальником Службы безопасности, не правда ли? Но вас обошел Д., а вы были поставлены во главе отдела контрразведки. Через полгода вас сняли и эту должность получил я… Теперь вы мой подчиненный.
- Ну и что? - мрачно спросил Марк.
- Зелен виноград, - повторил Бергстейн. Марк понял, что разговор окончен, и направился к выходу.
- Обождите минутку, - резко окликнул его Бергстейн. - Пока вы еще служите в контрразведке, и я - ваш начальник.
Он нажал кнопку звонка.
- Вот что, Марк. Сейчас я пошлю ваше письмо Д., а затем мы вместе с вами отправимся в лабораторию. Испытание докажет, что дестабилизатор был установлен Кэрром, после чего Д. непременно вызовет вас к себе… - И тогда вы вряд ли сможете оставаться в разведке. Правда, я совершенно не представляю себе, как будет оформлен ваш уход - отставка или увольнение ввиду непригодности… А теперь пошли в лабораторию!
- Не могу я видеть, как ни в чем не повинного человека мучают на аппарате для дознания!
- Говорю вам раз навсегда, Марк, что Кэрр - диверсант. А сейчас вы дойдете со мной. Это - приказ.
Вошел курьер. Бергстейн вручил ему пакет и велел немедленно передать его Д. Затем он поднялся. Марк, пожав плечами, последовал за начальником.
В лаборатории все было уже приготовлено для допроса. Кэрра усадили на высокое металлическое сиденье, напоминавшее электрический стул. Подле него стояли несколько техников и врач. Марк подумал о том, как нелепо присутствие врача при подобной процедуре, но потом вспомнил, что когда-то врачам полагалось присутствовать и при дуэлях.
Бергстейн кивнул старшему технику. Тот сделал знак одному из своих помощников, который включил рубильник. Кэрр истошно закричал. В помещении слегка запахло паленом: видимо, в аппарате что-то испортилось, но исправлять было уже поздно. Старший техник снова подал знак помощнику, и тот перевел рычаги.
Кэрр больше не кричал. Теперь - по ходу дознания - он мог, вернее, должен был говорить. При этом аппарат не позволял ему ни кричать, ни лгать.
- Это вы установили дестабилизатор на Военно-морской верфи? - начал допрос Бергстейн.
Несмотря на то что Марк был уверен в невиновности испытуемого, он все же думал, что тот ответит: “Да”. Но Кэрр твердо заявил: “Нет”. Услышав это, Бергстейн пошатнулся, словно от удара.
- Была ли у вас определенная цель, когда вы установили дестабилизатор на Военно-морской верфи? - настаивал Бергстейн.
- Нет.
- Вы - шпион?
- Нет.
- Получали ли вы когда-нибудь деньги с Меркаптана или от меркаптанских агентов? - продолжал допрашивать Бергстейн.
- Нет.
Бергстейн махнул рукой. Старший техник повторил его жест. Помощник снова передвинул рычаги, и Кэрр, потеряв сознание, повалился набок.
- Может быть, еще очнется, - неуверенно сказал врач. Но, нагнувшись над испытуемым и сорвав с него контакты, покачал головой.
- Нет, пожалуй, не выживет… Несколько дней - каталептическое состояние [1], а потом - конец…
Бергстейн молчал. А Марк не испытывал ни малейшего удовлетворения от того, что оказался прав.
- Пойду и напьюсь, - заявил он.
Сидя один в своем любимом баре, Марк поглощал бесчисленные коктейли с виски, ничуть не беспокоясь о том, что будет, когда он совершенно опьянеет.
К счастью, Кэрр, оказывается, был развратником и мошенником. Спустя несколько часов после испытания Марк уже понимал: в конце концов он сумеет убедить себя в том, что Кэрр небольшая потеря для человечества и, если не заслуживал смертной казни за диверсию, несомненно, заслужил за что-нибудь другое.
Однако Марк никак не мог отделаться от мысли, что в его отделе - КР [2] - казнили ни в чем не повинного человека, еще одного в длинном перечне жертв КР за последние два года. Правда, Марк сделал все возможное, чтобы не допустить казни (и это в какой-то степени служило ему утешением), но все же он не испытывал ни малейшего желания веселиться.
Что же творилось в разведке? “Гений” не мог ошибаться. При С. “Гений” функционировал нормально, с чего бы он мог разладиться при Д.? И не в Д. тут дело. Раньше Д. был сослуживцем Марка. Прежде, когда он еще не был начальником Службы безопасности, его называли полным именем. Ни Марк, ни С. не любили этого человека, но вряд ли разведка превратилась в застенок только из-за назначения Д. на высокий пост… Однако, поскольку Д. стоял во главе разведывательной службы, он и отвечал за все допущенные ошибки. Несомненно, ему можно было поставить в вину неумелость, но сам по себе этот недостаток все же не объяснял, почему вся разведка стала работать из рук вон плохо.
