Евгения Белякова - Принцесса Зефа

Говорила мне мама – нечего тебе в космосе делать. Займись чем-нибудь полезным, для души и человечества. Шикарная профессия, например, – колониальный мелиоратор. Загружаешься в пассажирский лайнер с тяпками и семенами, месяц летишь и жуешь кукурузу из мелиораторских запасов. Потом выгружаешься и начинаешь рыхлить красные скалы неведомых земель. В период кислотных дождей бежишь в калошах к своим росткам и нежно закрываешь их трепещущими ладонями. Зимой греешь их пузом… Сеешь жизнь, зелень и счастье и неважно, что местная флора и фауна загибается от полей твоих вулканических фисташек. Впрочем, понятие об этой профессии и у меня, и у мамы было довольно-таки смутное, поэтому мы могли что-то напутать.

Мама сидела у окошка, плела корзиночки из синтетической полыни и украшала их пластиковыми цветочками. Я сидел на полу, собирал опавшие желтые и розовые лепестки. Снаружи уютно шумел дождь. Мы продолжали решать мое будущее.

Мама мечтательно вздыхала, близоруко щурясь на страничку с узорами. По ее мнению, такой красивый и талантливый мальчик как я, мог бы стать певцом или актером. Я бы мог быть окружен поклонницами и восторженными воплями. Я бы мог обеспечить ей старость.

Но я сидел на полу и бубнил свое – я хочу в космос. Инженером, пилотом, военным…

Космос – штука сложная. Это я потом понял, когда отлетал положенный год на эсминце "Лилу Даллас" или попросту "Лиде". Мне несказанно повезло. Капитан "Лиды", Скворцов, удивительной прямоты человек, занесен в учебники истории. Он начал войну с дарайцами, расой стихотворцев. Дарайцы, здорово смахивающие на миног, облаченных в мантии, прибыли на "Лиду" и в течение полутора часов произносили великолепную приветственную поэму. Когда они, отдуваясь, закончили, наши наручные переводчики сыпали зелеными искрами.

Скворцов всю ночь готовился к общению с миногами. Даже к повару обращался. Его ответная поэма звучала примерно так:

Говорят, та делегация до сих пор отлеживается в медитативных реабилитационных центрах. Дарайцы очень серьезно относятся к поэзии. По их мнению, она является индикатором разумности вида. Земляне в их списки разумных рас не вошли.

Этот случай можно отнести к нелепым. То ли дело капитан "Принцессы Бельской", по доброте душевной замариновавший колонию высокоинтеллектуальных грибов! Сами грибы сопротивления не оказали, но вслед примчались какие-то наемники, которым грибы платили нетоксичными природными наркотиками. От лица грибов наемники объявили Земле войну, и до сих пор идут споры, в действительности ли мы уничтожили колонию разумных существ или одуревшие от наркоты наемники сами возвели их в ранг разумных?

Капитан Олешкин открыл эпоху военных действий одной своей фамилией. В побуквенном языке акватов ее перевод прозвучал матерно. Материться на Акве разрешено лишь императору. Олешкин смертельно оскорбил его самим фактом своего существования и тоже попал в учебники истории.

Потом – по мелочи… Отличился инженер, ликвидировавший команду дружественных зоттов пульверизатором с духами. Зотты имеют привычку обмазываться продуктами своей жизнедеятельности и щеголять в этом убийственном "костюме" по случаю приема гостей. Еще они имеют привычку умирать при вдыхании насыщенного спиртовыми парами воздуха.

Комиссия по делу землян где-то год вчитывалась в многочисленные объяснительные, в которых так или иначе фигурировало слово "случайно". После анализа объяснительных комиссия внесла землян в список агрессивных воинственных рас, земляне немедля возгордились, и на этом дело закончилось. Все остались довольны.

Последний штрихом в нашей репутации стала неизвестно каким образом добытая информация о способности людей к суициду. Оказывается, никто во всей известной Вселенной больше так не поступает. Феномен и доказательство несомненной суровости.

Я все-таки стал инженером. Обычным инженером с обычным окладом и стандартными обязанностями. Рассматривал космос из иллюминаторов, возился с двигателями, покупал на межпланетных рыночках различные безделушки, искренне надеясь, что ни одна из них не окажется представителем какого-нибудь очередного разумного вида.

Играл в шашки, баловался гонками на клиперах, и плевать мне было на воинственность нашей расы – просто держал наружное навесное оружие в порядке и полной боевой готовности.

Знаете, что такое ремонтный шаттл? Это летающая будка с непомерно длинными щупами-манипуляторами. Ползаешь в ней по обшивке корабля. Над панелями управления висит корзинка с едой, сзади – санитарный отсек. Попросту толчок, прикрытый раздвижной ширмочкой. Шаттл оснащен сварочными лазерами и дружелюбным компьютером.

Вот тебе и вся жизнедеятельность.

Я уверен, что мне полагается какая-нибудь награда или хотя бы премия – я провел в этом шаттле двенадцать дней. Спал поперек сидения, делил оставшуюся еду на кусочки и чувствовал себя героем фантастического романа.

До сих пор не знаю, что заставило мой корабль сорваться с места, стряхнув с себя ремонтные шаттлы, словно пес капли воды, но факт остается фактом.

Я провел двенадцать дней наедине с космосом, толчком и пустеющей корзинкой. От толчка я после избавился – отсоединил санитарный отсек и саданул по нему сварочным лазером, устроив себе поминки и проводы одновременно.

По лазерному следу взорванного сан-отсека меня и нашли. Громадный корабль, похожий на средневековый замок, навис надо мной, демонстрируя требующее ремонта брюхо, и бесцеремонно хапнул мой шаттл магнитным лучом, обеспечив мне трехдневную головную боль.

С такой расой я прежде не встречался. Высокие – я им по грудь, темнокожие, смахивающие на монголов-переростков. Тяжелые подбородки и скулы, прищуренные желтые глаза и узкие губы. Меня рассматривали с вниманием филателиста, нашедшего редкую марку. Рычали и фыркали. Наручный переводчик тихонько попискивал, набирая информацию, и к приходу капитана смог перевести слова приветствия:

– Животных на кухню.

Я облился холодным потом и затребовал у переводчика составления словаря синонимов. Переводчик подумал и начертал: "Скот в столовую".

Я вторично офонарел и принялся доказывать свою интеллектуальность. Пользуясь переводчиком, объяснил, что меня не кушают, и сообщил, что в курсе закона всемирного тяготения.

Капитан, оказавшийся на голову выше соплеменников, снисходительно дернул зрачками.