Джин Вульф
М А Р И О Н Е Т К И
За восемь часов до посадки на планету Сарг в пластиковую клетку размером два на четыре метра, игравшую во время всего путешествия роль кают-компании, подбросили листовку.
В ней было сказано, что с посадкой на Сарг мы попадаем в совершенно иной мир.
Я выбросил листовку в мусорную корзину.
Конечно же, посадка на Сарг означала возможность окунуться в совершенно иной мир.
Можно было ожидать каких-нибудь необычных световых, звуковых эффектов, новых запахов, но на Сарге все по-другому. Дневной свет был смешан в желтый спектр, поэтому все выглядело старым и походило на матовое золото. Воздух был чистым и прозрачным. Здесь не было фабрик и заводов, и не существовало местных форм жизни, которые были бы опасны для колонистов. С Земли, к тому же, сюда завезли привычные для глаз растения.
Я заметил калифорнийские сосны, среди которых было бесчисленное количество одичавших экземпляров "Глории" и "Чайной".
Стромболи - человек, на встречу с которым я прилетел - прислал за мной легкую повозку с возницей. Если вы не хотите иметь промышленность, то необходимо примириться с отсутствием некоторых вещей - я бы даже сказал, очень многих, - поэтому я имел счастье присмотреться к поросшим травой холмам и вьющимся по скалам растениям. Кажется, я сказал что-то насчет цветов, потому что возница поинтересовался:
- Синьор занимается искусством?
- О, нет. Я кукловод. Но я сам делаю и раскрашиваю свои куклы. Если, конечно, это можно назвать искусством, то может быть, хотя я стараюсь, чтобы это было именно так.
- Это я и имел в виду. Почти все, кто приезжает к хозяину, занимаются куклами. Ящик, который вы везете с собой, пульт управления, синьор?
- Да. - Я приоткрыл упаковку и показал ему рычажки и регуляторы.
- У хозяина тоже есть такие, - кивнул возница. - Ну, может, не в точности, но очень похожие. Не могли бы вы, синьор... - Он взглянул на футляр, где хранилась Харита. - Время пройдет незаметно.
По моему приказу она открыла глаза и села рядом с нами, потом запела чистым, звонким голосом. Харита на голову выше меня, у нее светлые волосы, длинные ноги и тонкая талия.
Благодаря этому она была, как я думал, немного гротескной пародией на милую девушку.
Я приказал ей поцеловать возницу.
- Вы настоящий артист, синьор. Весьма неплохо.
- Я забыл сказать, что ее зовут Харита, поскольку именно этого ожидает от нас публика.
- О, да, синьор, вам это удалось!
Я приказал Харите протанцевать по дороге, потом забраться в футляр и закрыть глаза.
- 2
- О, синьор! Это настоящее мастерство. Какие прыжки! Каждый умеет прыгнуть пару раз, но так долго, да вдобавок еще на столь неровном грунте и так быстро... Я знаю, как это сложно. Это достойно уважения.
- У меня получается так же, как и у вашего хозяина? - спросил я.
- Нет, - покачал головой возница, - хозяин это делает лучше. Я видел многих. Они приезжали к хозяину. Но среди всех он самый лучший. Думаю, он будет доволен, увидев ваше искусство.
* * *
Дом в итальянском стиле был гораздо меньше, чем я ожидал. Однако, он был окружен большим, слегка запущенным садом. Возница заверил, передавая меня синьоре Стромболи, которую я заметил наблюдающей из окна, когда мы были еще на дороге, что займется моим багажем. Волосы этой дамы были седыми, но гладкая оливковая кожа лица и прекрасные черные глаза напоминали о былой красоте.
- Здравствуйте. - Она протянула руку. - Я рада, что вы приехали к нам.
Я ответил, что это большая честь для меня.
- Нужно большое мужество, чтобы путешествовать среди звезд. Когда-то в молодости мой муж отправился в космос, чтобы немного заработать, а я осталась дома, так как полет стоил больших денег, и он полетел один со своими куклами. Я ждала несколько лет, но в конце концов, он вернулся.
- Вы были тогда очень одиноки, - заметил я.
- Естественно. Сейчас, когда мы осели здесь, не многие могут позволить себе посетить нас. Здесь красиво, правда? Но пусто. Мы с мужем здесь совершенно одиноки. Но это хорошо. Вы, наверное, хотите умыться с дороги? Потом я проведу вас к нему.
Я поблагодарил ее.
- Мой муж будет любезен с вами. Он любит молодых, которые владеют столь древним искусством. Но прошу вас, не задумывайтесь над тем, что он вам покажет. И не советую спрашивать, как он это делает. Он сам, если захочет, покажет, и наверняка, очень многое.
Все так и оказалось.
Я даже подумать не мог, что возможно такое счастье. Он был очень великодушен, однако пополудни отправился на тренировку, которую проводил в одиночестве в комнате с зеркальными стенами. Спустя какое-то время я знал уже все, о чем когда-либо слышал, за исключением знаменитого забавного клоуна Занни. Стромболи показал мне, как держать в движении сразу пять кукол, как быстро осуществлять движение каждой в отдельности, создавая при этом ощущение, что ими управляют пять разных операторов. Насколько мне удалось запомнить, я никак не мог отделаться от мысли, что у него есть где-то еще один оператор.
- Когда-то это были маленькие куколки, - сказал Стромболи. - Вы что-нибудь читали об этом? Самые большие едва достигали метра и двигались при помощи шнурков. В те времена никто не мог управлять более, чем четырьмя куклами. Представляете, синьор? Сейчас такие, как мы с вами, можем управлять большим количеством. Скоро можно будет держать под контролем одновременно шесть кукол. Да, это вполне возможно. На мой гроб будут бросать цветы, повторяя: "Он мог управлять шестью одновременно!"
Я сказал, что был бы счастлив, если бы управился хотя бы с тремя.
- Я научу вас, синьор. Уже сейчас вы способны делать довольно сложные трюки. Но только с одной куклой. А чтобы освоить движения
- 3
тремя одновременно, нужно иметь три куклы и постоянно тренировать пальцы. Вы освоили женский голос, можете говорить и петь. С этим как раз вся загвоздка. Я уже стар, мой голос не так глубок, как когда-то. Но когда я был в вашем возрасте, то говорил настоящим басом и использовал специальную аппаратуру, создавая женский голос. И даже сейчас... Послушайте.
Три его девушки - Джулия, Лючия и Рафаэла - вышди вперед. Какое-то время они просто хихикали, потом, после перешептывания, запели арию Роситы из "Севильского цирюльника". Джулия пела колоратурным сопрано, Лючия - контральто, а Рафаэла - меццо-сопрано.
- Вы можете использовать запись, - предупредил меня Стромболи. Это очень просто - записать что-то, а потом обманывать. Правда, хорошая публика сразу же распознает это и попросит продемонстрировать что-нибудь еще. И что тогда? Так что я не советую вам делать подобное. Вы знаете, как я научился этому фокусу?
