Том Холланд - Раб своей жажды

Том Холланд

Раб своей жажды

перевод В.Д. Быстрова

Посвящаю своим родителям.

Кровь проявит себя.

"Чушь, Ватсон, чушь! Какое нам дело до ходячих трупов, которых удержишь в могилах, лишь пронзив их сердца колами? Чистое безумие".

Сэр Артур Конан Дойл,

"Приключение вампира из Суссекса"

"Кровь - это жизнь".

Брэм Стокер, "Дракула"

ПРЕДИСЛОВИЕ

Лондон

15 декабря 1897 г.

Всем, кого это касается!

Если вы читаете это письмо, то несомненно осознаете, в какой опасности находитесь. Адвокатам, к которым вы обратились, даны указания снабдить вас документами, из которых выявляется ужасная история. В сущности лишь недавно я понял ее до конца, когда мне прислали из Калькутты экземпляр книги Мурфилда с пачкой писем и журналов. Начало - в воспоминаниях Мурфилда, с главы под названием "Гибельное задание", где я оставил три письма в том виде, как нашел их между страницами книги. Остальные документы упорядочены мною лично. Прочтите их в том порядке, в каком дни расположены.

Мой бедный друг! Кто бы ты ни был, когда бы ты ни прочел все это прошу не сомневаться, что все описанное произошло на самом деле.

Да защитит тебя рука Господня.

Твой в горе и надежде,

Абрахам Стокер

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Выдержки из воспоминаний сэра Вильяма Мурфилда, полковника королевских стрелков во владениях в Индии, кавалера орденов Бахи, святого Михаила и святого Георгия,

Отличной Службы "С винтовками в Радже"

(Лондон, 1897).

ГИБЕЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ

Тайное задание - Шмашана Кали - Поездка в горы - Кровавый идол Зловещее открытие

Вот я и приступаю к самому, пожалуй, из ряда вон выходящему эпизоду всей моей долгой карьеры в Индии. В конце лета 1887 года, когда скука гарнизонной службы стала почти невыносима, меня неожиданно вызвали в Симлу. Подробно о сути задания не сообщили, но поскольку на равнинах стояла палящая жара, я не противился вылазке в горы. Я всегда любил горы, а Симла, взнесенная ввысь на уступах над кедрами и туманами, - город поразительной красоты. Однако восхищаться видами у меня не было времени, ибо не успел я прибыть к месту предписанного расквартирования, как мне принесли депешу от некоего полковника Роулинсона с приказом немедленно явиться к нему. Быстро побрившись и сменив мундир, я вновь оказался на рысях. Если бы я знал, куда приведет меня наша встреча, я бы, наверное, не шагал так бодро, но в крови моей вновь взыграло волнение солдатского долга, и я не променял бы его ни на что на свете!

Полковник Роулиисон жил в стороне от штаба, на боковой улочке, такой темной, что там пристало бы находиться туземному базару, а не квартировать британскому офицеру. Однако вся неуверенность, которую я почувствовал вначале, сразу прошла, как только я увидел самого полковника Роулинсона, потому что он оказался высоким, колючим человеком со стальным блеском глаз, и я инстинктивно ощутил, что он мне понравится. Он провел меня прямо в кабинет, отделанный панелями из тикового дерева, заваленный картами и украшенный развешанной на стенах весьма необычной коллекцией индусских божеств. Там, за круглым столом, нас ждали двое. Одного я узнал сразу старик Пампер - Толстяк - Пакстон, мой командир по Афганистану! Я не видел его уже лет пять, но он выглядел бодрым и сердечным как всегда. Полковник Роулинсон подождал, пока мы обменяемся приветствиями, и, когда мы закончили, представил второго человека, сидевшего до того времени в тени.

- Капитан Мурфилд, - сказал полковник, - познакомьтесь с Хури Джьоти Навалкаром.

Человек поклонился, качнув головой по-туземному, и, придя в замешательство, которое не намерен был скрывать, я понял, что человек этот даже не военный, а типичный бабу (индийский мелкий чиновник), полный и вспотевший канцелярский служака. Полковник Роулинсон, по-видимому, заметил мое удивление, но не предложил никакого объяснения тому, что этот бабу здесь делает, а вместо этого начал листать какие-то бумаги, после чего снова взглянул на меня, и глаза его сверкнули стальным блеском.

- Вы делаете выдающуюся карьеру, Мурфилд, - похвалил он.

Я почувствовал, что краснею.

- Да ну, ерунда, сэр, - пробормотал я.

- Насколько мне известно, вы хорошо себя проявили в Белуджистане. И в горах везде бывали...

- Да, сэр, пришлось участвовать в нескольких боях.

- Не хотите ли еще раз отправиться в горы?

- Поеду куда пошлют, сэр.

- Даже если это задание выходит за рамки вашей воинской, службы?

Я нахмурился, поймал взгляд старины Пампера, но Толстяк отвернулся, не сказав ничего. Я повернулся к полковнику Роулинсону:

- Готов разгрызть любой орешек, сэр!

- Молодец! - улыбнулся он, похлопал меня по плечу и, взяв стэк, подошел к висевшей на стене большой карте. На лице его вновь появилось строгое и серьезное выражение.

- Это, Мурфилд, - сказал он, постукивая стэком по длинной пурпурной линии, - граница нашей империи в Индии. Граница протяженная и, как вы сами хорошо знаете, слабо охраняемая. А вот здесь, - он снова постучал стэком, территория его императорского величества российского царя. Далее заметьте, что вот эта зона - горы и степи - не принадлежит ни России, ни нам. Буферные государства, Мурфилд, площадка для игр шпионов и авантюристов. И вот как раз сейчас, если только я не ошибаюсь, здесь готовится буря, мощный ураган и, похоже, он идет к нашим границам в Индии, - он постучал по району на левом поле карты. - Точнее говоря, сюда, в место под названием Каликшутра.

- Никогда не слышал о таком месте, сэр.

- Не удивляюсь, Мурфилд. Немногие слышали о нем. Взгляните сюда, - он вновь постучал по карте, - видите, как это далеко. Чертовски высоко, и ведет туда одна дорога, вот эта. Других путей не существует. Мы всегда старались обходить эту местность стороной. Знаете, никакой стратегической ценности... - Полковник прервался, затем нахмурился. - Так, по крайней мере, - пробормотал он, - мы всегда считали.

Он нахмурился еще больше, некоторое время вглядываясь в карту, а потом сел в кресло и наклонился через стол ко мне:

- До нас доходят странные слухи, Мурфилд. Там что-то заваривается. Месяц назад сюда, спотыкаясь, явился один из наших агентов, бледный как смерть, весь в шрамах, но привез первые надежные новости для нас. Я выслушал его, - прошептал он, и лицо полковника исказила гримаса крайнего ужаса. - Кали.

Он закрыл глаза, словно не в силах произнести то, что хотел сказать.

- Кали, - повторил он. - Мы оставили его одного, чтобы он хорошо выспался. А на следующее утро...

Полковник Роулинсон помедлил. Его поджарое загорелое лицо побледнело.

- На следующее утро, - полковник закашлялся, - мы нашли его мертвым... Бедняга застрелился.