Раны сочти, но обид не считай:
Забудь — но останется в сердце твоем Боль.
Но время придет — ты обиды сочтешь
И вспомнишь, что месть — это главный закон Гор.
Песня громбелардских разбойников
День выдался холодным и пасмурным. Стражники у ворот гарнизона потирали руки, переминаясь с ноги на ногу в попытке согреться. Светловолосые, как большинство горцев, оба солдата были крепко сбитыми, ладными, а их лица казались грубо тесанными, что характерно для громбелардцев. Они изредка обменивались парой слов, чтобы как-то перебить скуку да сонливость. Борьба с холодом здорово отвлекала от несения службы, но все же они заметили человека, приближавшегося к воротам столицы Громбеларда, страны дождей. Разделяло их не больше полутора десятков шагов.
— Весь увешан оружием, — пробормотал один солдат, заметив меч на боку незнакомца и выступающий из-за плеча лук. — Лучник?
Редкое оружие в Громбеларде — лук. Предпочтение здесь отдавалось арбалету, незаменимому в сражениях, или короткому копью, древком которого можно было нанести удар, словно палкой. Последнее использовалось в основном в городе.
Незнакомец подошел ближе и остановился. Толстый военный плащ с капюшоном защищал его от холода. Чешуйчатая отделка пояса и меча ничем не отличалась от отделки оружия стражников. Военное снаряжение невозможно было купить. Его можно было только украсть или же… добыть.
Пришелец откинул капюшон, открыв длинные, черные как смоль волосы, и женским, чуть хрипловатым голосом произнес:
— Мне нужно видеть коменданта.
Солдаты переглянулись.
— Кто ты? — сурово спросил старший, слегка коверкая Кону, общий для всей империи язык, на котором заговорила женщина.
Она вскинула неприязненный взгляд. Серые глаза странным образом выглядели чужими на ее лице.
— Не твое дело, солдат. Мне нужно видеть коменданта гарнизона. Исполняй свои обязанности и доложи кому следует. А может, у вас приказ отправлять назад каждого, кто появится у ворот, без выяснения причин? — В ее голосе слышалась насмешка.
Солдаты переглянулись.
— Пойду, — резюмировал старший, направляясь к узкой двери в широком крыле ворот. — Следи за ней, — добавил он по-громбелардски, обращаясь к товарищу. Военное снаряжение незнакомки не внушало ему доверия. Вдруг оно добыто незаконно?
Женщина только презрительно фыркнула.
Оставшийся стражник медленно прохаживался вдоль ворот, время от времени испытующе поглядывая на нее. Молодая женщина с правильными чертами лица. Можно было бы сказать, что она красива, если бы не странное выражение свинцово-серых глаз.
— Может быть, придется подождать, — буркнул солдат. — Сначала нужно…
— Я знаю, — оборвала женщина. — Сначала — к начальнику стражи.
Он вскинул брови, недоуменно пожал плечами и снова начал ходить у ворот.
— Откуда ты? — не выдержав, спросил он, но, предвидя, что она не ответит, добавил: — Ты не говоришь по-громбелардски… а здесь мало кто знает Кону. Ночлег найти будет непросто.
— Ты же заканчиваешь службу, значит, сегодня ты свободен. Вот и поможешь мне найти какой-нибудь постоялый двор, — сказала она на его языке, презрительно надув губы. — С каких это пор в Громбе мало кто владеет Кону?
Солдат обиженно промолчал.
Прошло еще немало времени, прежде чем его старший вернулся с подсотником.
— К коменданту? — коротко спросил пожилой офицер с широким шрамом на лбу.
Она слегка склонила голову.
— По какому делу?
Женщина огляделась по сторонам, словно пыталась найти свидетелей. Ее злила тупость военных.
— Ради Шерни, я что, прошу аудиенции у императора? — с нескрываемым раздражением ответила она. — Я по поводу пропавших без вести несколько дней назад пятерых ваших людей.
Солдаты остолбенели. От спокойствия офицера не осталось и следа.
— Значит, все-таки разбойница… — прорычал он, кладя ладонь на рукоять меча. — Выкуп?
В удивительных глазах девушки вспыхнула ярость.
— Ради Шерни! — спокойно сказала она. Неожиданно плавным движением она подняла ногу и пнула старшего из часовых в живот, прямо в солнечное сплетение. В следующую секунду ее колено воткнулось между ног второго. Подсотник хотел было вытащить меч, но она перехватила его движение, уцепившись скрещенными в запястьях руками за мундир. Резко сдавила у шеи и рванула на себя. Офицер захрипел, глаза полезли из орбит. Он пытался освободиться от хватки, но ее руки, казалось, были вылиты из железа. Спустя мгновение она сама отпустила его, дав пинка; когда он упал, накинула по пинку стонущим на земле стражникам, открыла дверь в воротах и вошла на территорию гарнизона.
Внутренний двор был полон солдат, но девушка пробралась стороной. Она хорошо знала, куда идти. Вскоре она уже поднималась по ступеням здания, расположенного в углу казарм. На скамье в передней сидел молодой парень дежурный.
— Старик у себя? — спросила девушка.
Парень машинально кивнул. Прежде чем он успел что-либо сообразить, она прошла мимо и открыла дверь в комнату коменданта.
На широком столе лежал разостланный пергамент. Сидевший за столом пятидесятилетний мужчина с пером в одной руке и бараньей лопаткой в другой, удивленно поднял голову. Мгновение он смотрел ей в глаза, затем бросил лопатку в стоявшую рядом миску и потянулся к бокалу.
— Ради Шерни, — спокойно сказал он, отставляя в сторону вино, — что там за вопли за окном?
— Меня не хотели впускать, — с легкой улыбкой ответила девушка.
Комендант бросил на нее суровый с укоризной взгляд.
— Жди здесь, — буркнул он на выходе.
Она огляделась кругом. Все было точно так, как и несколько лет назад. Тогда ее прислали сюда из Армекта, чтобы она обучала громбелардских солдат владеть луком. В этом кабинете ей не раз приходилось выслушивать из уст Аргона, коменданта легиона в Громбе, суровые нотации. С возрастом она поняла его правоту и то, что тогда она была никудышным солдатом да неудачливым офицером.
Крики за окном стихли. Послышался спокойный суровый голос Аргона. Девушка улыбнулась, расстегнула пояс с мечом и стянула с себя плащ. В камине горел огонь, в комнате было жарко.
Хлопнула дверь.
— Хотел бы я знать, — с обычным для него спокойствием произнес комендант, — что все это значит?
Она вытянулась по стойке смирно:
— Так точно, господин!
Впервые в жизни она увидела, как дрогнули его губы в подобии улыбки.
