Харлан Эллисон - Разбит, как стеклянный Гоблин

ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

РАЗБИТ, КАК СТЕКЛЯННЫЙ ГОБЛИН

перевод М. Гутова

Руди нашел ее восемь месяцев спустя, в огромном уродливом доме на Вестерн-авеню в Лос-Анджелесе. Она жила со всеми - не только с Джонахом, а именно со всеми.

Был ноябрьский вечер, необычайно холодный для этого города, всегда находящегося рядом с солнцем. Руди остановился на тротуаре перед домом. Мрачное готическое сооружение, трава на лужайке подстрижена не везде, среди зарослей застряла заржавевшая косилка... Траву, похоже, пытались стричь для умиротворения возмущенных жильцов двух соседних домов, нависших над приземистым строением. (Как, однако, странно: многоквартирные дома были значительно выше сгорбившегося старинного здания, между тем оно доминировало над всей округой.)

Окна верхних этажей забиты картоном.

Сгущалось дыхание темноты.

Руди поправил на плече брезентовый рюкзачок. Дом вселял в него страх. Он задышал учащеннее, и ужас, которому не находилось объяснения, сжал мышцы спины. Руди поднял голову, словно в темнеющем небе был выход... но идти следовало только вперед. Кристина там.

Дверь открыла другая девушка и молча уставилась на него из-под грязной копны белокурых волос. После того как он второй раз повторил имя "Крис", она облизнула уголки губ, а щеку ее передернула судорога.

Руди скинул на пол брезентовый рюкзак.

- Крис, позовите Крис, пожалуйста.

Белокурая девушка развернулась и исчезла в глубине старого дома. Руди стоял на пороге - и вдруг, словно блондинка служила барьером, на него как удар обрушился едкий запах. Марихуана.

Он рефлективно вдохнул, и голова закружилась. Он отступил назад, куда еще попадали последние лучи заката, однако солнце скрылось, и пришлось сделать шаг вперед.

Руди не помнил, закрыл ли он за собой дверь, но, когда несколько минут спустя он оглянулся, дверь была закрыта.

Крис лежала у темного шкафа рядом с чуланчиком на третьем этаже, левой рукой она поглаживала блеклого розового кролика из плюша, правая была у лица - мизинец изогнут в жадном кайфе от последней затяжки. В комнате царило разнообразие запахов. Грязные носки с ароматом застоявшегося рагу, промокшие овечьи полушубки, окаменевшая от грязи метла и над всем этим запах травы, которой Крис поклонялась уже не первый год. Трава ее не отпускала.

- Крис?

Голова девушки медленно приподнялась, и она его увидела. Спустя некоторое время ее зрение сфокусировалось. Крис расплакалась.

- Уходи.

В прозрачной тишине наполненного шепотом дома откуда-то сверху донеслось хлопанье кожаных крыльев, потом все затихло.

Руди опустился рядом с ней на корточки. Сердце его увеличилось в два раза. Ему отчаянно хотелось до нее докричаться, поговорить с ней.

- Крис... пожалуйста...

Она отвернулась - и свободной рукой, той, что гладила кролика, попыталась его ударить, но промахнулась.

На мгновение Руди показалось, что он слышит звук пересчитываемых золотых монет - доносится откуда-то справа, от лестницы на третьем этаже. Но когда он обернулся и замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту, все стихло.

Крис заползла поглубже в чуланчик. Она пыталась улыбнуться.

Он опустился на колени и втиснулся следом за ней.

- Кролик. Смотри не раздави кролика.

Руди опустил глаза и увидел, что правым коленом упирается в тряпичную голову розового кролика. Он выдернул его из-под ноги и отшвырнул в угол чулана.

Она смотрела на него с негодованием:

- Ты не изменился, Руди. Уходи.

- С армией покончено, Крис, - мягко сказал Руди. - Меня уволили по состоянию здоровья. Я хочу, чтобы ты вернулась. Пожалуйста, Крис.

Она не слушала. Отвернувшись, она заползла в чулан еще глубже.

Руди пошевелил губами, словно припоминая только что произнесенные слова, но не издал ни звука и закурил. Он ждал ее уже восемь месяцев, с того дня, когда его призвали, а она написала ему письмо: "Руди, я буду жить с Джонахом на Холме".

Со стороны лестничной площадки, из непроглядной тьмы раздался тихий шорох, какой мог исходить только от крошечного существа. Потом существо захихикало - со стеклянными, гармоничными переливами. Руди понимал, что смеются над ним.

Крис открыла глаза и с отвращением на него посмотрела.

- Зачем ты сюда явился?

- Мы собирались пожениться.

- Убирайся.

- Я люблю тебя, Крис. Пожалуйста.

Она пнула его. Больно не было, хотя она старалась.

Руди медленно выбрался из чулана.

Джонах был в гостиной. Блондинка, которая открыла дверь, пыталась стянуть с него штаны. Он монотонно тряс головой и пытался отогнать ее, размахивая слабой кистью. Автоматический проигрыватель крутил сингл Саймона и Гарфункеля "Большая яркая зеленая машина радости".

- Тает, - тихо произнес Джонах, показывая на огромное мутное зеркало над камином. Камин был забит непрогоревшими пакетами из-под молока, обертками для печенья, подпольными газетами и кошачьим дерьмом. Само зеркало было мутное и холодное.

- Таю! - заорал вдруг Джонах, закрыв глаза рукой.

- Да чтоб тебя! - проворчала блондинка и швырнула его на пол, по-видимому окончательно отчаявшись.

- Что с ним? - спросил Руди.

- Опять глюки. Господи, как же его развозит!

- Что с ним?

Она пожала плечами:

- Он видит, как тает его лицо. Во всяком случае так он говорит.

- Марихуана?

Блондинка посмотрела на Руди с неожиданной неприязнью:

- Мари... а ты кто такой?

- Я - друг Крис.

Девушка изучала его еще несколько мгновений, потом расслабилась, плечи ее опустились, и она сказала примирительно:

- Мало ли кто сюда может зайти, сам понимаешь. Бывает, и полиция наведывается.

За ее спиной на стене висел плакат, изображающий Землю. В том месте, где на него падали прямые лучи солнца, краски выгорели. Руди напряженно огляделся. Он явно не знал, что делать.

- Мы с Крис собирались пожениться, - сказал он. Восемь месяцев назад.

- Хочешь трахнуться? - спросила блондинка. - Когда у Джонаха приход, он никакой. А я с утра пью кока-колу и сейчас на взводе.

Очередная пластинка упала на диск, Стиви Уандер заиграл на губной гармошке и запел "Я был рожден любить ее".

- Мы с Крис были помолвлены, - .произнес Руди, чувствуя себя очень несчастным. - Собирались расписаться после того, как я пройду базовую подготовку, но потом она вдруг заявила, что будет жить здесь с Джонахом. Я не мог настаивать... И вот я ждал восемь месяцев, но теперь с армией покончено.

- Так ты хочешь или нет?

Под столом на кухне.

Она подложила под спину сатиновую подушечку с надписью "Сувенир о Ниагарском водопаде, Нью-Йорк".