Владимир Молотов
Вакансия гения
Первые двадцать минут публика скорбно молчала. Цумарт, он же Цумарканов, начал было думать, что наступил перелом. Чертовы карпианцы наконец прониклись Моцартом и вот-вот взорвутся аплодисментами. Цумарт приступил к заключительному аллегро тридцать девятой симфонии, и в этот момент прилетело первое яйцо местной несушки. Затем раздался неуверенный свист, и в висок угодил воняющий брагой гнилой тыблок. Цумарт взвыл и оборвал концерт грубым аккордом. Свист усилился. Захлопнув клавин, музыкант вышел в центр сцены и скрипя зубами, под градом испорченных яиц и фруктов, отвесил три поклона. Одно из яиц попало прямо под нос, противная жижа, с виду точно нелепая поросль, защекотала выбритую, омоложенную кожу. Цумарканов подтерся рукавом и, с трудом сохраняя самообладание, гордо убрался за кулисы.
В гримерке, выгнав слугу, помывшего его из тазика, Цумарканов развалился в кресле и раскурил трубку. Затем, инстинктивно оглядевшись по углам, извлек из кармана гиперсетевой кристалл. Метрах в двух от музыканта появилась голограмма менеджера корпорации "Ника".
— Ну, Кроун, вы видели это? — зло спросил Цумарканов. — Вы обещали сделать мониторинг.
— Да, — поведя бровями, вздохнул круглолицый человек с ямочкой на подбородке. — Нелицеприятное зрелище.
— И это все, что вы можете сказать?! — вскипел Цумарканов, вскочил c кресла и приблизился к голограмме. — Слушай ты, Кроун, я заплатил полмиллиона! И за что? Спрашивается, за что? Где обещанная слава? Где мои фанатики на этой скотской планете? Где боготворящие меня аборигенки? Где билет в вечность среди человекоподобных?
Пока состоятельный клиент говорил, голограмма Кроуна сохраняла полное спокойствие. Когда наступила тишина, менеджер развел руками.
— По-видимому, карпианцы оказались еще не готовы к Моцарту. Скорее всего, наш компьютер просчитался лет на десять-двадцать. Хотя странно. Вроде все как у людей, и эпоха соответствует концу восемнадцатого века на Земле, а поди ж ты — Моцарта не воспринимают. Вон, наш клиент Слапковский, например, на Куильри захлебывается в славе Леонардо да Винчи. — При этих словах Кроун отвел глаза в сторону.
— Может, вы как-то не так играете, — добавил он.
— Ах вот как ты заговорил?! — Цумарканов попытался схватить голограмму за лацкан пиджака, но ничего не получилось. Тогда он вернулся в кресло и затянулся трубкой. — Ну конечно. Хотите списать провал сделки на меня. Вы все устроили: за пару месяцев втерли в меня навыки музыканта, записали в мозг все произведения Моцарта, внедрили на эту планету, помогли доказать, будто я сочиняю музыку с детства и… все. Теперь умываете руки. Я, видите ли, не так играю. Уже двадцать сонат, почти сорок симфоний Моцарта я выдал за свои, но ни один концерт, ни в одной столице этой гребаной Карпианы не приняли. Все освистали подчистую. — Цумарканов затушил трубку и потер лоб ладонью. — Вот и сегодня крутой лирической симфонии эти придурки устроили оглушительный провал. В общем так, Кроун, — Цумарт посмотрел на менеджера. — Если ваша "Ника" не намерена ничего предпринять…
— Да нет, есть варианты, — поспешил возразить круглолицый. — Можно попробовать посмертную славу.
— Это как, интересно? — Цумарканов приосанился в кресле.
— Иногда, чтобы получить билет в вечность, надо умереть. Сценарий такой. Появляется некий Сальери, наш человек, и понарошку отравляет вас ядом. Мы подсовываем карпианцам копию вашего трупа, а вы спокойно ждете на Земле, когда начнется ваша слава на Карпиане. По опыту человечества и некоторых других цивилизаций известно, что к отдельным гениям слава приходит после смерти, когда народ созревает. И факт преждевременной кончины лишь подстегивает упрямую девку.
— Нет уж, Кроун, спасибочки! На кой хрен мне посмертная слава? Я хочу сейчас и здесь, при жизни. Если я понарошку умру, как же я тогда воспользуюсь раболепствующими местными девицами? Как почувствую на себе восхваление восторженной публики? Ведь я платил деньги, чтобы стать признанным, заметьте, признанным гением на одной из планет. Пока им не стал кто-то из местных.
— Но в нашем контракте не было слов: гарантируем, что вы будете купаться в славе гения на планете Н. Вспомните-ка пункт двадцать семь. — Кроун начал диктовать наизусть, как робот: — В связи с тем, что человекоподобные расы на планетах, указанных в приложении 1, находящихся под наблюдением с коридором одностороннего контакта, развиваются, согласно науке, по одинаковым законам и в соразмерные эпохи, в то или иное время открывается гипотетическая, заметьте, гипотетическая вакансия гения, и клиент может ее занять. Устроитель услуг обязуется в короткий срок привить клиенту творения имевшегося в истории Земли гения, а также обучить навыкам его деятельности, и внедрить клиента на выбранную им самим планету, а также создать легенду детства, отрочества и молодости клиента на данной планете, если это не оговорено иными обстоятельствами. Однако же в дальнейшем, учитывая известную рискованность предприятия, все бремя завоевания славы перекладывается целиком и полностью на клиента, а устроитель услуг лишь оказывает посильную помощь в…
— Стойте, стойте! — Поморщившись, Цумарканов поднял руку. — Да знаю я эту вашу мутотень. Знаю, что деньги вы возвращать не собираетесь. Тогда что вы можете предложить взамен, Кроун? Кроме посмертной славы, конечно.
— Пожалуйста. Давайте сделаем новую попытку. Правда, надо будет немного доплатить. Но я думаю, это для вас не вопрос. Вот, скажем, на планете Урия в Созвездии Крокодилов сейчас как раз начинается эпоха типа двадцатого века на Земле. Соответственно, открывается куча интересных вакансий. Можно, допустим, упредить местного Малевича и нарисовать черный квадрат.
— Черный квадрат, — задумчиво протянул Цумарканов. — Нет, не пойдет. Вдруг опять не поймут. А какие еще есть вакансии на этой планете?
— Черт возьми, да куча возможностей! Там существует страна Руша, очень похожая на процветавшую в двадцатом веке Россию. История у нее складывается аналогично. Так что в этой Руше непаханое поле для гениев.
— Очень интересно. Расскажите-ка мне, что за гении рождались в России.
***
В столице многострадальной страны Руша планеты Урия все дышало революцией. По улицам маршировали невпопад моряки в забавных кепи, с ружьями наперевес, боязливо семенили курсистки с вуалями, неслись кареты, впряженные в местных вислоухих лошадей, пугающе квакали клаксоны первых автомобилей. Частили осенние дожди, совсем как на Земле.
