Перевод с английского языка – Ushwood
Бета-редактирование – Lady Astrel
Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено
– Все, не могу больше…
Глянув сбоку на лицо Кадзуто, непрерывно жалующегося ноющим голосом, Сугуха изо всех сил постаралась не рассмеяться; вместо этого она сурово произнесла:
– Еще не все! Еще двадцать раз!
Двое продолжали вспарывать воздух синаями посреди холодного зимнего утра. Для Кадзуто 300 ударов за утро по-прежнему были очень тяжелым упражнением. Но, несмотря на то, что он каждые несколько минут ныл «не могу больше…» или «все, я умер…», он продолжал до конца. Его силой воли Сугуха всегда восхищалась.
– Двести девяносто восемь… двести девяносто девять… все, закончили.
– Ох, мои руки… по-моему, они отвалились…
Каким-то образом умудрившись закончить упражнение, Кадзуто передал свой синай Сугухе, после чего подошел к веранде и улегся на дощатый пол. Улыбнувшись при виде этой картины, Сугуха прислонилась к стволу сосны и обтерла оба синая тряпицей. Потом достала платок из кармана жилетки, вытерла пот и облегченно выдохнула.
Еще несколько дней назад двор был весь в снегу, но последнее время стояла теплая погода, и все растаяло. Сугуха вдруг заметила, что земля в кадке, стоящей близ посыпанной галькой тропы, уже высохла. Обратившись к полумертвому телу на веранде, она безжалостно сказала:
– Братик, наполни лейку и тащи ее сюда.
Прошло несколько секунд, и Кадзуто, безжизненно издав что-то вроде «кх…», поднялся и вытянул из-под веранды старую лейку. Набрав в лейку воды из установленного в углу двора крана, он передал ее Сугухе. Сугуха взяла у брата лейку и наклонила ее над кадкой; вода полилась тонкими изогнутыми струйками, издавая тихий шелест.
– …Что это за цветок? – поинтересовался Кадзуто, наклонившись над маленьким светло-оранжевым цветком.
– Красный адонис.
– Хмм… значит, он цветет в это время года.
Услышав ответ Сугухи, Кадзуто задумчиво потыкал пальцем в лепесток адониса.
– У нас во дворе он зацветает раньше всех. …Но, братик, почему ты вдруг заинтересовался цветами?
– Да не… просто на той стороне есть похожий цветок. …А в этой кадке что? Она, по-моему, пустая.
– А, сюда я весной посажу семена шалфея, чтобы летом он зацвел.
– Шалфей… а это что за цветок?
Закончив поливать, Сугуха выплеснула остатки воды из лейки возле сосны, потом удивленным голосом ответила:
– Он же каждый год у нас цвел, забыл? Он красный такой, и когда цветет, похож на много-много золотых рыбок. Братик, когда мы были маленькими, ты все время обрывал цветки, чтобы попробовать нектар, и мама всякий раз на тебя ругалась.
При этих словах на лице Кадзуто отразилось изумление.
– Н… нектар?! Я что, уже тогда учился выживать?..
– А… уже все забыл. А я тогда огорчалась, что ты и мою долю съедал.
– …«Мою долю»?
– Ай…
Поняв, что нечаянно проболталась, Сугуха пожала плечами и высунула язык.
– Погоди-ка… кажется, вспоминаю…
По лицу Кадзуто расплылась ухмылка.
– Мама не на меня ругалась, а на тебя, Сугу. Кажется, она говорила: «Мы же договорились, не больше трех штучек в день?»
– Ха-ха, ты меня поймал, вспомнил-таки. Даже сейчас я не понимаю, почему нектар шалфея такой сладкий.
– Хмм, а вот вкус я не помню…
Кадзуто бесцельно глядел в пространство перед собой, роясь в глубинах своей памяти…
– А!..
Он стоял неподвижно, но глаза внезапно распахнулись.
– ?.. Что случилось, братик?
– Нет… ну да… если подумать…
Сугуха встревоженно смотрела в лицо брату, который бормотал что-то непонятное. Вдруг он подошел к ней вплотную и глянул прямо в глаза. Сердце Сугухи заколотилось сильнее; в попытке скрыть от взгляда брата свои горящие щеки она поспешно отпрыгнула на шаг.
– Ч-что? Не пугай меня так.
– …Сугу, ты сейчас свободна?
– Э? …Сегодня занятий в школе нет, так что свободна, а что?..
– Отлично, давай тогда немного прогуляемся.
Кадзуто ухватил за руку по-прежнему ничего не понимающую Сугуху и быстрым шагом направился к главному зданию.
– П-погоди, мы куда?
– Не спрашивай пока, просто садись на багажник.
Он выкатил свой горный велосипед и снял кодовый замок.
– Ээ… но я сейчас в этом, это немного…
Сугуха жаловалась вслух, глядя на свою зеленую школьную жилетку; но Кадзуто лишь улыбнулся и ответил:
– Дорожные рабочие в таком ходят, и ничего.
– У них более классные жилеты! …Ну ладно, ничего не поделаешь…
Высказавшись, Сугуха уселась на багажник велосипеда, обвила руками Кадзуто за талию и сцепила пальцы. В голову закралась тревожная мысль, не услышит ли он стук ее сердца, которое билось, как пожарный колокол.
– Держись крепче!
Кадзуто надавил на педали – и звук ветра вымел мысли из головы. Заднее колесо наехало на камешек, тот тихо хрустнул. Велосипед стал набирать скорость; когда они выехали со двора, он уже несся.
Был будний день, время – уже больше восьми, и по улице возле станции шло много народу. Но велосипед, на котором ехали Кадзуто и Сугуха, мчался против потока. Сугухе казалось, что все, мимо кого они проезжают, улыбаются при виде брата и сестры; она зарылась лицом Кадзуто в спину и тихонько сказала:
– Мне… мне так неловко, братик! Сколько нам еще ехать?
– Не очень далеко… наверно…
– Наверно?!
Велосипед все ехал и ехал, он добрался уже до пригорода. Багажник был металлический, но сидеть было удобно, потому что колеса горного велосипеда крепились на очень мягкой подвеске.
Через десять минут езды Кадзуто с Сугухой очутились позади небольшого храма, и Кадзуто нажал на тормоз. Здесь был старый жилой квартал; на улице было тихо и малолюдно.
– …Здесь?
– …
Не ответив на вопрос сестры, Кадзуто слез с велосипеда. Сугуха тоже спрыгнула с багажника. Затем, уперев руки в боки, произнесла:
– …Так, ну объясни уже нормально, зачем тебе этот храм?
– …
Разумеется, этот заброшенный храм и есть место назначения Кадзуто. Едва Сугуха успела так подумать, как ее брат перешел через дорогу, направившись от храма прочь. Он очутился перед воротами одиноко стоящего роскошного особняка.
– ?.. Здесь что, твои знакомые живут?
Сугуха встала рядом с ним. Дом был из красного кирпича, белый палисад окружал большой двор, окрашенный сейчас в цвета сухой соломы. Во дворе был маленький ребенок на красном трехколесном велосипеде; похоже, он ждал родителей.
