Кожушаная Надежда
Бессонница
Надежда Кожушаная
Бессонница
Киноповесть
1. ДЕРЕВНЯ
У Маруси мать ведьма была, Оля.
Когда Ваня Олю ударил, Маруся дома была, а они ее не видели.
Ваня - это мужик один был, он с Олей жил, как муж.
Ваня ушел, Оля говорит:
- Кто здесь?
Маруся говорит:
- Я.
- А. Что ты хочешь?
- Ничего.
Мама помолчала, спрашивает:
- Горло поправилось?
- Поправилось.
- А почему ты со мной никогда не разговариваешь? - мама спрашивает. Сказала бы: мама, расскажи что-нибудь. Сдохну - кто с тобой поговорит? А мама много знает, умеет. А тебе ничего не интересно.
- У тебя грязь, - Маруся говорит.
- Это не грязь, - Оля щеку потерла, еще спрашивает. - А травы какие знаешь?
- Какие у нас есть, все знаю.
- Силы у тебя нет, - Оля говорит. - А то бы я давно научила. Я хотела. А может, рано. Вон, Наташа бы смогла.
- Какая? - Маруся обиделась.
- Да нет, я ее тоже не люблю. Она жадная. Может, я сама ничего не знаю. Может, мне кажется! - и смеется, а сама, конечно, про Ваню думает.
Потом Оля на улицу вышла и увидела, что Ваня с маленькими ребятами играется.
И напугала их.
А пугает ведьма не в человеческом образе, а как лошадь. А чтобы лошадь пропала, надо стрелять не в лошадь, а в тень от лошади.
Оля тогда сильно ребят напугала - Ваня и выстрелил.
Лошадь сразу пропала.
К Оле домой пришли - она уже лежит.
Прямо на груди рана.
Долго Оля умирала, мучилась: кричит, кукарекает.
У ней с дома князек сняли, кипарисом кадили в доме. Еще можно двенадцатый кол из забора вытащить и сделать из него крест.
А еще ведьма должна свои грехи передать другой девушке. Ведьма девушку сначала пугает: обращается свиньей или медведем. Или змеей.
Если девушка не испугалась - годится.
Девушка ведьме в ухо подует, и грехи от ведьмы ей перейдут.
Тогда ведьма умрет.
Маруся за маму так испугалась! Заплакала. Говорит:
- А ты наколдуй, чтобы не болеть! - и на Ваню кричит. - Иди отсюда!
Ваня ругается:
- А зачем она ребят пугала? Еще увижу - вообще уйду!
Оля Марусе говорит:
- Ты-то уйди! Иди, земли принеси, может, умру, - и плачет, мучается. Поешь, далеко идти, Ваня, обмотай ее, а то ей врасплох!
Ваня Марусю платком обмотал ("оберег" называется).
Маруся сверху сарафан надела.
Пошла.
Маруся на трех дорогах земли в стакан набрала, обратно идет, через лес.
А лес был нехороший: обязательно в нем или уснешь, или заблудишься. Туда редко кто ходил.
Маруся смотрит: а в лесу за кустами Наташа сидит, с мальчиком, забавляется. Наташа - про которую Оля говорила, срамная девка была, самая красивая. А мальчик меньше ее был, с такой большой головой.
Маруся их увидела и про землю забыла: интересно же.
Прокралась смотреть, а пока кралась - уже Наташа одна сидит, косу заплетает, а мальчика нету.
Наташа Марусю сначала не видела, говорит:
- Ой! Я испугалась... Ты что?
- У меня мама умирает, я за землей ходила. Мама умрет - я ведьмой буду. Буду колдовать.
Наташа говорит:
- А я в гости пошла, к тетке.
Маруся от нее пошла и стакан с землей забыла.
Идет - а тут как будто и ее кто-то гладит: по плечам, по шее. И целует.
Маруся замерла вся: как приятно! Оглянулась, а тот, кто гладил - точно как мальчик, с которым Наташа была.
Маруся побежала, смотрит: а мальчик - вот он идет. Совсем в другую сторону.
Кто же гладил?
Потом к дому пришла и захотела воды попить. Пьет и пьет из ведра, захмелела, как пьяная. Качается.
Ну, на нее никогда не смотрели. Она всегда как Олина дочка была.
Ее и не трогал никто, никогда.
Маруся домой зашла: мать кричит, ругается. И Ваня здесь.
А Марусе дома по-другому показалось: запах гнилой. А раньше никогда брезгливая не была.
Рана-то у Оли гниет, конечно.
Маруся жалела, когда мама болеет, говорит:
- Я рану помою.
Гной убрала, маме легче стало. Маруся ее еще погладила, как ее в лесу кто-то гладил: жалко маму.
Оля говорит:
- Ручки мои... Ляг, ночь уже.
Как ночь? Маруся за землей только утром ходила.
Спать легли. Ваня на полу лег, Оля говорит:
- А тебя кто звал?
Он говорит:
- Ну Оля!
Ждал сначала, когда Маруся уснет, и сам уснул.
Маруся ворочается. Говорит:
- Я стакан потеряла, я еще за землей схожу?
Мать молчит, понимает. Оля умная была. Только головой качает: а что делать?
И сама вспомнила, как ходила от матери. Говорит:
- Иди.
А тогда на улице мусор жгли и что еще у кого надо было спалить: листья или бревна подгнившие. Обычно каждый по дворам жгут, а тут что-то вместе собрались. Красиво было.
Маруся вышла, и люди ей по-другому показались: как будто маленькие.
Ей говорят:
- Маруся, ты что не спишь?
- Не знаю.
- Иди, пожалею.
- Не надо.
- Как мама-то?
- Болеет.
- Ну, может, и не умрет.
- Маруся у нас никогда не поговорит.
А про Ваню говорят:
- С Ваней держи ухо востро!
- А чо: ухо-то? От уха-то не убудет! - и смеются!
А Маруся взяла - и через костер прыгнула. А когда над костром прыгаешь, надо, чтобы волоски на срамном месте затрещали. А она наоборот: прыгнула и описялась!
Все смеялись так:
- Вот несчастье!
И Маруся тоже смеется.
- Иди домой, - ей говорят.
Она пошла - и прямо в коровью лепешку встала.
- Куда ты! - ей говорят. - В навоз вступила!
А ее прямо не остановишь: смеется - и все!
Допоздна потом смешила.
И знает, что домой надо, а так и не пошла. Вот ведь!
- Маруся! - Ваня ее позвал. - Иди-ка, маме помоги. Никак не умрет. Князек сняли, завтра будем крест делать. Все устали, давай-ка!
Это уже день был.
Маруся пошла.
Домой пришли, Оля спрашивает:
- Кого привел?
Ваня говорит:
- Марусю.
- Какую? - Оля говорит, - Нет, я уже думала. Она всю зиму проболела, забоится.
- Не забоится.
- Я не забоюсь, - Маруся говорит, - Я по лесу одна ходила. Правда! села.
Ваня ей сказал:
- Не крестись, ладно?
Маруся машет: ладно! Самой смешно, А нельзя смеяться!
Оля говорит:
- Дурочка! Я пугать буду, нельзя смеяться! - и сама тоже смеется. Ваня, уведи ее: такая ведьма!
Маруся говорит:
- Я больше не буду.
Оля на кровати села, дышит тяжело.
Ваня в сени вышел.
Оля говорит:
- Куда ходила?
- За землей.
А мать медведем обернулась.
Маруся выдержала.
- Маруся хорошая, - Ваня говорит из сеней.
Оля опять человеком стала, дышит тяжело:
- Трудно оборачиваться, - говорит. - Дай попить.
Маруся воды дает, а у Оли рука - змеей стала.
Маруся испугалась, воду выронила, убежала.
- Сука, - Ваня говорит. - Говно.
