Стивен Бакстер
Проект «Гадес»
31 октября 1960 г.,
воскресенье,
22:10
Клер остановила мотоцикл у «Приюта конокрада» и заглушила двигатель. Потом она сняла шлем и надела полицейскую фуражку. Осенний вечер был холодным и темным, как чернила; с пустошей со стоном налетали порывы пронизывающего ветра. Когда она толкнула дверь паба, ее на мгновение ослепил яркий свет. В лицо ударила волна густого, теплого воздуха, в который вплетались запахи, пота, табачного дыма и кислая вонь пролитого пива. Стены слегка вибрировали от басовых гитарных аккордов, пущенных через включенный на полную мощность усилитель, — сегодня посетителей развлекали Джонни Кидд и его «Пираты». Клер решительно выдохнула и вошла.
Тотчас навстречу ей бросился один из клиентов; в одной руке он держал полупустую пивную, кружку, другая была вытянута в направлении груди Клер.
— Эй, парни, берегитесь! Здесь женщина-полицейский! — завопил он.
— Полегче на поворотах, Бонни, — осадила его Клер. — И убери свою ручонку, иначе я засуну ее тебе так глубоко, что ты сможешь достать до собственных миндалин.
Пьянчуга попятился.
— Прошу прощения, мисс. Я не имел в виду ничего такого!..
— Ладно, вали… — Клер огляделась и тотчас заметила знакомую фигуру. Раздвигая толпу, к ней шагал Уинстон Стаббинс — высокий, худой, серьезный молодой человек, одетый в куртку с капюшоном и тяжелые башмаки.
— Привет, Клер. Я бы угостил тебя пинтой ньюкаслского темного, но ты, наверное, откажешься?
— Я…
— …На службе. Это мы видим.
— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать мне неприятности, Уинстон? Ни ты, ни твои полупьяные фрондирующие приятели… Я здесь для того, чтобы обеспечивать спокойствие и порядок.
— Спокойствие и порядок? Да ты что, смеешься?! О каком спокойствии может идти речь, если сегодня ночью буквально в одной миле от этого чертова паба рванет самая мощная ядерная бомба из всех, что когда-либо испытывали в Европе?
— На инструктаже нам говорили, что это совершенно безопасно.
— Безопасно? А тебе известно, что залегающие в нашей местности геологические пласты…
— …Отличаются некоторой нестабильностью? Да. — Клер кивнула.
— Значит, ты читала мои письма и обращения?
— Мой сержант меня заставил. Я, правда, ничего в них не поняла. А главное, мне до сих пор не ясно, с чего ты взял, будто превзошел всех этих яйцеголовых умников — правительственных экспертов?
— Они далеко, а я здесь. Вот в чем дело. И кроме того, эта военная база — американская, а американцы говорят нам далеко не все.
Высокий, худой мужчина в форме американской армии протиснулся к ним сквозь толпу.
— Мне послышалось, здесь кто-то упоминал моих соотечественников? — осведомился он. — Добрый вечер, Клер.
— Для тебя, Бакс, я — полицейский констебль Бейнс.
Уинстон вытаращил глаза.
— Бакс? Вас и вправду зовут Бакс, сержант Грейди?
— Точно так же, как тебя вправду зовут Уинстон Кристофер Стаббинс. Честно говоря, я тоже не в восторге от ваших английских имен. Клер рассказывала мне о тебе: давний бойфренд с шилом в заднице, недоверчивый и подозрительный, так?
— Уинстон никогда не был моим бойфрендом, — поправила Клер. — И я только что пыталась объяснить ему: испытания совершенно безопасны.
— Так и есть, Уинстон. Быть может, Олдмур — американская база, но проект «Гадес» — британская военная программа и по замыслу, и по управлению. Во всяком случае, в руководстве проекта ваших и моих соотечественников примерно поровну.
— Чепуха.
— Извини, Бакс, но у Уинстона зуб на американцев. Во время войны его мать была «американской невестой», — снова пояснила Клер.
— Это здесь абсолютно ни при чем! — с горячностью возразил Уинстон.
— Послушай, Уинстон, — сказал Бакс, — я здесь вроде агента по связям с британской общественностью. Вот почему я сижу не на базе, а в пабе. И поверь, я делаю это вовсе не ради пива… Возьми мою визитную карточку и позвони завтра утром, о'кей?
— А какой смысл? К утру бомба будет уже взорвана.
— Вот упрямый-то, а, Клер? — сказал Бакс.
— Просто целеустремленный, всецело преданный одной идее человек. Это большая разница, — ответила констебль.
Бакс Грейди покачал головой.
— Ну и толпу ты собрал, Уинстон. Кто они? Олдермастонцы? Активисты Движения за ядерное разоружение?[1]
— Есть и они, но в основном здесь собрались местные. Их, как вы понимаете, последствия испытаний особенно беспокоят.
— И кажется, вашего полку прибыло. Вон там, за дверями, еще одна парочка. Видишь их, Клер? Старикан в древнем макинтоше и роскошная молодая девица… Что-то они не похожи на местных. Может, это репортеры?
— Репортеров мне только не хватало! — вздохнула Клер.
* * *
Чепмен Джонс захлопнул дверцу министерского автомобиля. Где-то кричала сова, завывал ветер. Автомобиль отъедал, и его задние фонари растаяли во мраке. Джонс вздрогнул и плотнее закутался в свой теплый, но старомодный макинтош с поясом.
— Значит, это и есть Олдмур. Да еще в канун Дня всех святых. Странное место и странное время.
Тельма Беннет заглянула в окно паба.
— Они там все одеты в черное. Это, наверное, похороны?
— Нет, просто мода такая. Не обижайтесь, Тельма, но ваши сверстники, все ваше поколение, до старости обречены носить черные джемпера с высоким воротом. Я даже рад, что мне далеко за пятьдесят.
— Значит, и здесь, в Нортумберленде, местные жители следуют моде… Может, мы вообще напрасно сюда приехали?
Джонс покачал головой.
— Сообщения об аномальных явлениях, поступившие из этого района, показались мне достаточно интересными, а главное — заслуживающими доверия. Именно поэтому я и притащил вас сюда из Лондона.
Над их головами с грохотом пролетел военный вертолет. Он шел так низко, что оба невольно вздрогнули. Джонс проводил взглядом исчезающие в ночи проблесковые огни.
— Я думаю, это тоже как-то связано с происходящим, — негромко сказал он. — На самом деле через эту тихую сельскую местность проходит один из фронтов холодной войны. Понятно, что люди нервничают и боятся.
С неба донесся еще один громкий, резкий звук. На этот раз он походил на пронзительный вопль, и оба снова поморщились. Подняв голову, Джонс разглядел в вышине странное облако почти правильной округлой формы, плавно, но быстро скользившее по небосводу.
