Степан Вартанов
Сказка
Ночь. Нет ни звезд, ни луны, и ничего не видно за пределами круга света от костра. Ветер шумит в кронах невидимых деревьев, да тонко кричит за рекой какая-то пичуга.
- Расскажи мне сказку, - просит Жанна.
- Ты же не любишь тимманские сказки.
- А ты нетимманскую расскажи.
- Ладно, - вздыхаю я, - попробую. Хотя рассказчик из меня:
:Значит так, все это случилось давным - давно, еще до Освобождения, и до первой из Великих Битв, кажется, тоже. Не точно. Но уже тогда были орки и были эльфы, и не было в Кристалле двух рас, которые ненавидели бы друг друга сильнее. И вот однажды орк шел по лесу один.
Жанна слушает полу-прикрыв глаза, и вид у нее от этого какой-то обиженный.
- Не знаю, искал ли орк приключений, отбился ли от своей десятки, или просто хотел кого-нибудь убить. Впрочем, кажется, тогда у них не было десяток. Так или иначе, он услышал эльфийское пение. Он пошел на звук, и вышел на поляну, где сидела эльфийка. Просто - сидела и пела - они часто делают подобные глупости:
ну, да ты знаешь. Что обычно делает орк, когда видит эльфа? Поднимает лук, и пускает стрелу. Но в этот раз вышло иначе.
Эльфийское пение очаровало орка, хоть считается, что они полностью стоят на стороне Зла, а значит, для Добра недостижимы. Но он не выстрелил. Вместо этого он затаился и стал слушать, а потом: В общем, если ты не возражаешь, я пропущу всю романтику. Они полюбили друг друга. Ты еще не спишь, заморыш?
- Не дразнись, - отвечает Жанна. - Не сплю.
- Жаль. Ну так вот. Когда об этом узнали в Великом Лесу, они очень рассердились.
Шутка ли - эльф и орк. Нашего вот Локара за орковский меч едва не прикончили, а тут такое: Они усыпили эльфийку:
- А как ее звали?
- Ну откуда же мне знать. Мне лет было меньше, чем тебе, когда я эту сказку слышала.
- А дальше?
- Усыпили и засунули ее в один из этих их целебных цветов, чтобы она забыла о своей любви. Но цветок отказался ее лечить, так-то вот. И когда она проснулась, она объявила эльфам, что уйдет из Великого Леса, если так надо.
- Трудно любить того, кого : - начинает Жанна, затем резко замолкает, и осторожно косится на меня - не обидела ли. Я решаю ничего не замечать.
- Тогда эльфы послали стрелка, чтобы он убил орка. Должна тебе сказать, они, конечно, добрый народ, но иногда здорово перегибают палку. Причем не только в борьбе со Злом: Ну так вот. Когда эльфийка пошла на очередное свидание со своим возлюбленным, ну с орком, стрелок должен был пройти следом, и выстрелить. Но оказалось, что и орк побеседовал со своими, и те тоже оказались недовольны. Я не знаю, как орки лечат своих сумашедших, не удивлюсь, если пытками. Только орк тоже не вылечился, так как настоящая любовь: Ерунда все это, малыш. Если пытают орки, про настоящую любовь забываешь в первые несколько секунд.
- Это же сказка! - с укором говорит Жанна.
- Ну тогда конечно. Тогда слушай дальше. Орки тоже решили послать стрелка. И послали. Так что когда эльфийка и орк встретились и поцеловались, их одновременно поразили две стрелы - светлая и черная. И тогда эльфийка превратилась в цветущую яблоню, а туда, где стоял орк ударила молния, и сожгла яблоню наполовину. Так оно и осталось с тех пор, я бы сказала - как символ дурацкого упрямства двух народов, но ты знаешь, малыш, самое удивительное, кое-кто из этих народов, кажется, гордится такими сказками.
*** Ночь. Небо затянуто белесой облачной пеленой. Окружающие поляну кусты слабо светятся, по ним пробегают ленивые волны малинового и золотые нити плюща вплетаются в эти волны. Лес - прекрасен. За рекой поет ночная синица, а у самой реки в кустах затаился олень - смотрит на наш костер.
- Расскажи мне сказку, - просит Жанна.
- Сказку - а о чем?
- Расскажи мне о черной яблоне.
Я осуждающе смотрю на Уну, но та делает вид, что дремлет.
- Так случилось, - говорю я, вспоминая легенду, - что на заре времен орк - кажется, его звали Аратага, и эльфийка Аоминель:
- Таких имен не бывает!
- Да, наверное. Что-то я путаю. Ну неважно. Скажем так - на заре времен орк полюбил эльфийку, а она ответила ему взаимностью. И это была Истинная Любовь, так что орку открылись пути Добра, а эльфийка увидела Тьму, так, как ее видят орки. И они были счастливы какое-то время, но долго это продолжаться не могло.
Стоило эльфийке войти в Великий Лес, как в наполняющее Лес Добро вплеталась черная нить, а стоило орку подойти к Крепости Обелиска, как орковские Черные Глаза поднимали тревогу.
- Черных Глаз тогда не было!
- Ну: ладно. Пусть. И тогда орки пошли к оракулу и эльфы созвали Совет. И потерпели неудачу - те и другие. Совет не смог ничего решить, ибо в Великом Лесу появилась Тьма, а оракул прогнал орков - ну и естественно, орки убили оракула.
Тогда эльфийку вызвали на Совет, и объявили, что она должна покинуть Великий Лес, либо расстаться с орком.
- Так ее не пытались лечить? - спрашивает Жанна.
- Не думаю. Я никогда не слышала такого варианта легенды. Хотя: не знаю. Когда я решила уйти с вами, меня спросили, не предпочту ли я все забыть, но выбор оставался за мной.
- Хорошо, что ты пошла с нами, - серьезно говорит Жанна. - Я бы без тебя пропала.
Я хочу ее погладить по голове, но знаю, что девочка этого не любит. Трудно, когда каждый встречный гладит тебя по голове, а тебе уже почти десять.
- Я продолжаю? Ну так вот. Эльфийка не могла ни уйти ни остаться, так как в любом случае сердце ее было бы разбито. Поэтому она вышла на границу владений эльфов и орков, и осталась там.
- Умерла? - иногда глаза у этого ребенка становятся такими же большими, как у эльфа.
- Осталась. Она превтатилась в яблоню.
- А орк - в молнию.
- Орк убил себя под этой яблоней, и тогда в нее ударила молния, и сожгла ту сторону дерева, которая была обращена к Великому Лесу. И теперь из Великого Леса можно видеть лишь головешки, а из темных земель - цветы. Наверное в этом есть смысл, вот только трудно сказать, какой.
- Напоминание, - говорит Жанна, затем, подумав, встает и направляется в дальний конец поляны.
*** Ночь. За рекой орет потерявшая всякую совесть крылатая тварь. Я уже подумывал о том, чтобы заткнуть ей глотку, но Тиал болезненно относится к такого рода вещам:
пусть. Багровые тучи скользят над землей на восток, где ни на миг не гаснет магическое сияние Крепости Пяти Народов. На юге тоже сияние - там, где стояла Крепость Обелиска, а теперь, кажется, будет озеро. Это сияние умирает. Кроме того, светятся зеленым кусты, а у реки на костер пялится олень - полагая, вероятно, что его никто не видит. Впрочем, у отряда довольно еды. В воздухе остро пахнет цветами, костром и сырой древесной трухой.
