Юрий Дмитриевич Петухов
КОНТАКТ
Звяк Бряк, как и подобает старому космическому волку, избороздившему Галактику вдоль и поперек, был немногословен.
- Корабль к посадке, - проговорил он тускло и буднично, обращаясь к экипажу разведывательного космического судна, командором которого был с незапамятных времен.
Он помнил первых исследователей, прилетевших к Голубой планете. Они пришли сюда вместе, распознав в дремлющем мире колыбель будущего Разума. Они были молоды и полны надежд. Голубая была утром их долгой жизни. Но старые друзья уходили к новым мирам, и им самим приходили Дрте. Приходили... и уходили и лишь Бряк оставался бессменной нянькой у этой став шеи ему родной колыбели. Он ждал.
У окраины города когда, разорвав пелену грязно-серых туч появилась летающая тарелка. Повисев в воздухе, она мягко скользнула к земле и застыла на ее поверхности метрах в двадцати от Джона.
Джон не помнил как попал на пустырь, ще был и что делал вчера, да и позавчера - тоже. Голова Джона казалась ему колоколом, в котором, раскачиваясь, тяжело ударяло по вискам чугунное било. Налитые кровью глаза отказывались видеть что-либо окружающее, приходилось напрягать их, отчего било принималось колотить сильнее и чаще. И все же, сквозь пелену застилавшую внешний мир, Джон узрел и тарелку и трех вышедших из нее людей с желто-зелеными лицами. Закрыв глаза, он помотал головой из стороны в сторону, потерял равновесие и чуть было не упал на осколки битого стекла, поблескивающие под ногами. Приоткрыв один глаз, Джон убедился, что видение не исчезло. Рука, засунутая в карман, судорожно сжалась, и в ладонь впились осколки лопнувшего шприца - боли он не почувствовал. "Вот оно, начинается!" - мелькнуло в горяченном мозгу Джона. Он закрыл глаз.
Звяк Бряк с двумя товарищами приближался к аборигену. Сердце в груди космического волка билось взволнованно и учащенно в предчувствий торжественной минуты единения братьев по Разуму. Не доходя метров трех, командор остановился, нажал кнопку лингофона и заговорил. Сырой утренний воздух разнес по пустырю приветствие, обращенное к жителю планеты.
Абориген еще плотнее зажмурил глаза, сморщил красное набрякшее лицо и обеими руками с силой сдавил уши. Звяк Бряк, несколько смущенный такой встречей, начал было заготовленную речь... как вдруг абориген, приоткрыв один мутный глаз и издав нечленораздельный вопль, ринулся вперед в отчаянной попытке проскочить сквозь Звяка, но наткнувшись на его крепкое тело и отлетев назад, упал лицом на землю. Громкие и горькие рыдания сотрясали его.
Пошатнувшийся от удара командор, обернулся в недоумении к своим спутникам. Впервые те видели смятение в глазах "железного" Бряка. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, командор понял, что дальнейшие попытки достичь взаимопонимания бессмысленны. Втянув голову в плечи, он побрел назад, к кораблю.
Продолжая рыдать, Джон Хилл из-под прищуренных век все же заметил, как стрелой взмыв вверх, тарелка ушла в еще незатянувшуюся дыру в облаках.
Появление в ярко-голубом небе Лос-Пилорамоса летающей тарелки не осталось незамеченным для тысяч отдыхающих и местных жителей. Первую волну, вызванную страхом, перекрыла волна любопытства.
Не прошло и пяти минут после посадки "неопознанного летающего объекта", как толпы любопытных, поначалу недоверчиво обступивших пятнадцатиметровый в диаметре диск, лежащий на золотом песке пляжа, бросились к нему и облепили, словно мухи кусок пирога.
Наиболее отчаянные головы, используя первое попавшееся под руки, пытались отколоть от матовой поверхности тарелки кусочек "на память". Десятки рук увековечивали свои имена на загадочном предмете. В ход шли: губная помада, шариковые ручки, перочинные ножи и обычные, неизвестно откуда взявшиеся на пляже, гвозди.
К моменту прибытия полиции, сопровождаемой оглушительным воем сирен, борт корабля испещряли разноцветные надписи типа: "Привет, лунатики!", "Боб + Мери = любовь", "Здесь был Скотт!" и т.п.
Лицо Звяка Бряка стало серым, у уголков рта заиграли нервные желваки, когда на экране кругового обзора, вскоре после посадки, выросли толпы беснующихся аборигенов, со всех сторон окруживших корабль. Трансляторы передавали снаружи глухой рокот, быстро нарастающий и переходящий в дикий рев.
Через мгновение волна тел, рук, ног захлестнула экраны, заслонив собой море, желтый песок пляжа и все остальное. Безумные глаза, вожделенные лица и впивающиеся во внешнюю обшивку корабля руки аборигенов не оставляли сомнений в их намерениях. Бряк, окаменевший от неожиданного приема в своем кресле у пульта управления, почти физически ощущал на себе непонятную слепую ненависть толпы. Скрежет ногтей по поверхности корабля, торжествующие вопли и неожиданно ворвавшийся внутрь невыносимо-омерзительный вой докончило дело - голова Звяка тяжело упала на грудь, руки безвольно свесились к полу "железный" командор был в глубоком обмороке.
Полиция знала свое дело: слезоточивый газ и дубинки подействовали на толпу отрезвляюще. Потирая ушибленные места, в ссадинах и кровоподтеках отбегали на безопасное расстояние последние любители сувениров и экзотики. Подоспевшие военнизированные части ставили проволочное заграждение. В небе над неизвестным предметом кружили вертолеты ВВС.
Звяк Бряк приходил в себя, стряхивая остатки липкой паутины забытья. Тело наливалось силой, уверенностью. Угнетающая тишина, сменившая дикую вакханалию звуков, неприятно давила на уши. На экране аборигены в одинаковой желто-зеленой одежде сосредоточенно и молчаливо что-то сооружали. Преодолевая слабость и головокружение, Бряк нащупал кнопку включения защитного поля и, собрав остатки сил, нажал на нее. уперевшись грудью и обеими руками в штурвал корабля, командор попытался сплести обрывки путанных мыслей, роящихся в голове. Мозг его отказывался понимать происходящее. Чужим, безжизненным голоском Звяк Бряк дал команду к взлету.
Когда летающая тарелка бесшумно оторвалась от земли и, набирая скорость, устремилась вверх, майор Эндрыо, командовавший прибывшими на место происшествия частями, почувствовал себя облапошенным. Очередной чин и награды бесследно растворялись в небе. Майор стоял, задрав голову вверх, не в силах заставить себя сдвинуться с места, провожая взглядом вертолеты, безнадежно пытающиеся настигнуть стремительно удаляющуюся к горизонту точку.
На третью попытку командор решился только к утру следующего дня. Летающая тарелка лежала на крыше огромного небоскреба, скрытая от посторонних взглядов плотной пеленой смога.
Звяк Бряк не мог позволить себе рисковать жизнями членов экипажа. Бессонная ночь привела его к твердому решению. Приказав всем оставаться на местах, ссутулясь и стараясь не встречаться взглядами с командой, командор медленно подошел к люку.
