Осинский Владимир
Машина времени
ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ
МАШИНА ВРЕМЕНИ
Жорка, мой приятель, работает наладчиком на заводе электронных машин и в свободное время занимается изобретательством. Только в члены ВОИР его не принимают, потому что ни одно Жоркино изобретение применения на производстве не находит. Мне его жаль-хороший парень и тоже невезучий. Вот и пошел я к Жорке излить душу, после того как шеф выбрал не меня, а Нафталинова.
Очередная жизненная неудача меня не удивила: всегда терпел фиаско там, где главное-уметь прийтись ко двору. Как в том анекдоте: "Сколько будет дважды два?" "А сколько бы вы хотели?"-и благосклонность начальства обеспечена. Впрочем, нам таких откровенно подлых вопросов не задавали. Все было очень прилично: конкурс как конкурс- "на замещение вакантной должности..." Из восьми претендентов в финал вышли я с Нафталиновым; надо отдать ему справедливость, тоже вполне знающий специалист.
Конкурс был трудным по той причине, что место это для молодого экономиста весьма заманчивое: ставка чуть ли не доктора наук, хотя требовался всего-навсего дипломированный специалист со стажем не меньше двух лет, работа интересная и перспективная, институт авторитетный. Словом, шестеро отсеялись, и шеф позвал нас двоих в кабинет, усадил в кресла, пододвинул сигаретницу и разъяснил все подробно и открыто.
- Вы, - сказал он, - в моих глазах совершенно равноценные молодые люди. Я детально ознакомился с работами, которые вы представили. Я же человек справедливый и хочу быть в данном вопросе абсолютно объективным... Но выход есть. Должность, которая каждому из нас, дорогие товарищи, тaк нравится, непростая. С человеком, ее занявшим, мне npидется общаться изо дня в день. Следовательно, здесь существует некая угроза: а не возникает ли в данном ситуации проблема психологической несовместимости? Я ведь совсем вас не знаю, что вы за люди. Вдруг мы антиподы какие-нибудь? Признаюсь, подобные случаи у меня бывали... Поэтому я предлагаю следующее: устроим, прямо вот сейчас, без всякой подготовки, небольшое собеседование-и все станет ясно. Договорились?
Я чуть-чуть подумал и сказал:
- Хорошо.
Нафталинов же ничего не ответил... Но подробности этой роковой беседы-потом. Шеф, как вы знаете, выбрал Нафталинова, а повернувшись ко мне, огорченно развел руками: ничего, мол, не поделаешь, победил достойнейший. И я ушел, не попрощавшись, потому что теперь мне было на все наплевать, и пошел прямо к Жорке изливать душу.
Все в его шестнадцатиметровом особняке было завалено изобретениями, от которых на производстве не было никакого толку. Жорка слушал меня внимательно, хотя продолжал копаться в маленьком, величиной c портсигар, приборчике. Когда я кончил, он, после не которого молчания, поднялся и сочувственно сказал:
- Не переживай. Вернешься пока в статуправление, твое время еще придет. А сейчас надо отвлечься, Я мигом.
Я возразил, что уже полдесятого и тот самый отдел в Гaстрономе давно закрыт. Жорка радостно рассмеялся, подмигнул, нажал на портсигаре какую-то кнопочку н исчез.
По правде говоря, я обиделся. Нашел время развлекаться! Эту машину, что пряталась в портсигаре, он изобрел уже три недели назад: она делала людей невидимыми, и в заводском БРИЗе ее тоже отвергли как ненужную для предприятия выдумку.
- Жорка,-сердито сказал я,-что тебе, делать нечего? Не видишь, какое у меня настроение?
Он не откликался. Я подождал немного и обозлился вконец:
- Если через минуту не возникнешь-уйду!
Он продолжал молчать, и я пошел к двери.
И тут Жорка возник на том же месте, и в руке у чего была бутылка "Экстры", которую он торжественно поставил на стол.
- Видал?!
Это в самом деле были похоже на чудо, но Жорка oбъяснил, что ничего сверхъестественного здесь нет. Просто он передал свое изобретение в машину времени и сейчас возвращался на три часа в прошлое, чтобы купить выпивку, пока винный отдел не закрыли.
Мы посмеялись над тем, как ловко он обманул продавщицу, хотя никакого обмана, по существу, не было. Потом чокнулись, и Жорка произнес свой любимый тост:
- Промчимся сквозь годы. и расстояния!
Вдруг он взял у меня рюмку.
- Постой,-сказал Жорка,-постой-постой...-И опрокинул ее. - Погоди пить. У тебя должна быть совершенно свежая голова!
- Но почему...-начал я, и он объяснил, какая идея пришла ему в голову.
Идея была замечательная!
У нас говорят: "Задним умом крепок", у французов - как-то иначе. В общем, это прямо для меня придумано; я ведь всегда уже потом нахожу остроумнейшие ответы, и блестящие реплики, и всё остальное, что имеет такую силу, если сказать это вовремя.
- Ты помнишь точно, в котором часу началась ваша беседа?-деловито осведомился изобретатель.-Хорошо. Отправишься в прошлое ровно на час-даю тебе на всякий случай сорок пять минут резервного времени, этого даже при твоем тугодумии более чем достаточно. А теперь вспоминай каждое слово этого проныры... как его?
-Нафталинов!-счастливо заорал я.-Дурак ты, Жорка, дай я тебя поцелую!
Поправив галстук и пригладив волосы, я сунул машину времени в карман и нажал на кнопку.
- ...без всякой подготовки,-заканчивал свою мысль шеф ("уж теперь-то наверняка мой шеф!" - успел я подумать),-небольшое собеседование-и все станет ясно. Договорились?
На этот раз не сказали ни слова ни я, ни Нафталинов.
Но я предусмотрительно кашлянул, и поэтому шеф взглянул сначала на меня. Он увидел короткую, донельзя емкую улыбку. Она выражала примерно следующее:
"Ну, разумеется, договорились, раз вы так хотите, а теперь не к чему тратить время на вступление, ибо время дорого. Я весь-внимание..."
Во взгляде шефа мелькнуло одобрение. Он перевел глаза на моего конкурента, и выражение его лица не изменилось. Еще бы! Ведь в том, первом, туре точно так же улыбнулся Нафталинов, а я, болван этакий, не подозревая, что экзамен уже идет, изволил, видите ли, высказать свое согласие, да еще в фюрме оценки! "Хорошо"! Странно еще что не "плохо"!
Итак, первый раунд был за мной!
- Хотел бы я знать, - продолжил шеф допрос, - как вы, молодые люди, относитесь к женщинам?
И он, как и должно было произойти, благосклонно посмотрел на меня.
- Женщины...-протянул я в меру лирично и с некоторой даже игривостью в голосе.-Если они не мешают работе...
Шеф мечтательно склонил щеку на ладонь и приготовился слушать, а я уверенно продолжал цитировать Нафталинова, потерявшего от изумления дар речи.
В глазах у моего конкурента появилась сначала легкая тревога, за нею-явная растерянность, потом откровенный испуг и, наконец, панический ужас...
Меня же несло как по рельсам, я знал, что бью наверняка, потому что меньше часа назад то же самое отвечал шефу мой соперник и завоевал его полнейшее расположение. С каждым новым вопросом победа давалась мне все легче. Если вначале надо было успевать опередить Нафталинова, то теперь надобность в этом отпала -конкурент был полностью деморализован, он уже не пытался даже рта раскрыть и наблюдал за происходящим в состоянии полнейшей прострации.
