ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ВРЕМЯ ОКА
На третий год свой смерти я встретил Пиретгу. Встретил совсем случайно. Просто она занимала палату на втором этаже, а мне были разрешены прогулки по первому этажу и садам для принятия солнечных ванн. Первое время казалось странным, что мы вообще встретились. Ведь она оказалась в Доме после того, как в 1958 году ослепла- Я же был одним из тех стариков с молодыми лицами, что пережили Вьетнам.
Честно говоря, этот Дом, не смотря на высокую ограду из гладкого камня и навязчивую опеку миссис Гонди, все же не был мне так противен. Я твердо знал, что когда-нибудь объявшая меня мгла рассеется - и у меня снова появится потребность с кем-то поговорить. А тогда я смогу наконец этот Дом покинуть.
Только все это в будущем.
Не то чтобы я с надеждой предвкушал этот день, но и не искал для себя прибежища в размеренной жизни Дома. Я как бы висел в забытьи - меж интересом к этой жизни и намерением ее оставить.
Я был болен. Вернее, мне сказали, что я .болен. Только что бы мне там ни говорили, я был мертв. И не видел никакого смысла хоть чем-то интересоваться.
Совсем иное дело - Пиретта.
Нежное личико, словно выточенное из нефрита. Голубые глаза - будто тихая гладь мелкого озера. Ее тонкие руки всегда находили себе какое-нибудь пустяковое занятие.
Повстречались мы, как я уже сказал, совершенно случайно. В то самое время, которое она потом назвала "временем ока", Пиретта стала какой-то беспокойной - и ей удалось удрать от своей мисс Хейзлет.
А я, свесив голову на грудь и заложив руки за спину, как раз прогуливался в нижнем коридоре, когда Пиретта стала спускаться по массивной спиральной лестнице.
У этой лестницы я частенько останавливался и наблюдал за пустолицыми женщинами, что оттирали ступеньку за ступенькой. И всякий раз возникало странное чувство, будто они спускаются в ад. Начинали они сверху и отмывали все до самого низа. У всех одинаковые седоватые волосы вроде пакли или слежавшегося сена. Работали они с методичной обреченностью. Это явно было их последнее занятие перед могилой, и они яростно цеплялись за него, вовсю орудуя тряпками, мылом и водой. А я стоял и смотрел, как они шаг за шагом спускаются в ад.
Но на сей раз там не было коленопреклоненных рабынь.
Я слышал, как Пиретта движется вплотную к стене нежные кончики ее пальцев касались деревянной обшивки, - и сразу понял, что она слепа.
Причем не просто страдает недостатком зрения. Нет, совсем слепа.
Во всей ее внешности было нечто неуловимое - и оно мгновенно проникло в мое мертвое сердце. Я смотрел, как она спускается с величавой медлительностью - будто под неслышную музыку, - и все мое существо неудержимо повлекло к ней.
- Простите, быть может, вам помочь? - услышал я свое вежливое предложение. Пиретта резко остановилась и подняла голову с чуткостью полевой мыши.
- Нет, благодарю, - столь же вежливо отозвалась она. - Большое спасибо, но я и сама вполне могу о себе позаботиться. А вот до той особы... - она кивнула в сторону верхней площадки - ..это, похоже, никак не дойдет.
Одолев оставшиеся ступеньки, Пиретта ступила на бордовый безворсый ковер. Потом остановилась и резко выдохнула - будто только что завершила кругосветное путешествие.
- Меня зовут... - начал было я, но она, слегка фыркнув, тут же перебила:
- Зовут, как и звали. - Девушка мило захихикала. - Ну что в самом деле могут значить какие-то имена? - В ее голосе звучала такая убежденность, что я просто не мог не согласиться.
Потому и сказал:
- Да, похоже, что так.
Пиретта негромко засмеялась и пригладила свои спутавшиеся со сна рыжеватые волосы
- Не похоже, - заключила она, - а так и есть.
Все ее слова казались мне очень странными. По многим причинам. Во-первых - какая-то путаная непоследовательность. Хотя тогда это в глаза не бросалось- А во-вторых, она была первой, с кем я заговорил с тех пор, как два года и три месяца тому назад меня поместили в этот Дом.
И все же я почувствовал привязанность к этой девушке и попытался развить наше поверхностное знакомство.
- А все-таки, - отважился я возразить. - Надо же как-то отличать одного человека от других. - Я еще осмелел и выпалил нечто совсем отчаянное: - Особенно если человек этот кому-то нравится...
Бесконечно долгое мгновение Пиретта обдумывала сказанное, одной рукой по-прежнему опираясь о стену, а другую поднеся к своему бледному горлу.
- Если вы так настаиваете, - подумав, ответила она, - можете звать меня Пиретта.
- Это ваше настоящее имя?
- Нет, - честно ответила она, и я понял, что мы подружимся.
- Тогда вы зовите меня Сидней Картон. - Я выпустил на волю давнее заветное желание.
- Недурное имя, если такие вообще бывают, - признала девушка, и я кивнул. Потом, поняв, что кивка ей не услышать, пробормотал что-то лаконично-одобрительное.
- Хотите, я покажу вам сад? - прозвучало затем мое рыцарское предложение.
- Было бы мило с вашей стороны, - иронически отозвалась Пиретта, - как видите, я совершенно слепа. Превращая свою неловкость в игру, я подхватил:
- Правда? А я даже и не заметил.
Тогда Пиретта взяла меня под руку, и мы вместе прошли к стеклянным дверям, что вели в сад. Но тут по лестнице послышались торопливые шаги - и девушка судорожно ухватилась за мою руку.
- Это мисс Хейзлет! - выпалила Пиретта. - Скорее! Пожалуйста, скорее!
Я сразу понял, в чем дело. По лестнице спускалась ее сиделка. И тут же до меня дошло, что Пиретте не разрешают выходить, что теперь ее разыскивают. Но я никак не мог допустить, чтобы ее вернули в палату прямо сейчас. Сейчас, когда я только-только ее нашел.
- Положитесь на меня, - прошептал я девушке, уводя ее в боковой коридор.
Отыскав кладовку уборочного инвентаря, я провел Пиретту в темное, прохладное убежище. Потом аккуратно притворил дверь и на всякий случай подпер спиной стоял совсем рядом с девушкой, прислушиваясь к ее частому, неглубокому дыханию. Все это напомнило мне Вьетнам - те несколько часов перед рассветом, когда мы с трепетным страхом ожидали, что принесет нам утро. Сам не сознавая, что делаю, я обнял Пиретту - и тут же почувствовал, как ее руки тоже обвили мое тело. Так мы и стояли обнявшись. Впервые за два с половиной года во мне стали пробуждаться какие-то чувства. Ох, и глупо же было мне тогда мечтать о любви! Я стоял рядом с Пиреттой, дрейфуя в океане противоречивых чувств, - и ждал, пока ее мисс Хейзлет смоется наконец из коридора.
Время пролетело слишком быстро - и вскоре мы услышали те же размеренные шаги, что удалялись вверх по лестнице. В шагах так и слышались беспокойство, раздражение и досада.
