За все утро солнце так и не показалось.
Оно пряталось за густым ковром облаков, раскатанным по небу. Маленькое стадо вразброд шагало по тротуару, обдуваемое волнами холодного влажного ветра.
Ее глаза равнодушно скользили по рядам учеников.
Еще и до музея не дошли, а у нее все силы на исходе. Она вскинула голову и посмотрела на массивное серое здание, к которому они направлялись.
— Держитесь вместе! — наверное, уже в сотый раз приказала она.
Ей хотелось удавить мальчишек за то, что они выбегали на дорогу, прятались за деревьями и выпрыгивали, пугая девчонок. Ей хотелось удавить девчонок за то, что те радостно вопили каждый раз, когда это случалось.
«Стань учительницей», — с нарастающим раздражением вспоминала она слова матери.
Ученики мгновенно сбились в кучу и понеслись через площадь. Достигнув здания, они взлетели по широким мраморным ступеням, вознамерившись атаковать входные двери.
— Держитесь вместе! — прорычала она сзади.
Она почти взбежала по лестнице и, со свистом рассекая воздух, промчалась внутрь. Дети успели рассеяться по вестибюлю — просторному, с высоким потолком — и уже вовсю проказничали. И вновь она, словно пастушка, бросилась собирать рассыпавшуюся отару.
— Или вы сейчас же прекратите безобразничать, или мы возвращаемся в школу, — почти шепотом пригрозила она, пересчитывая головы и сердито взирая на невинно-простодушные лица.
Все.
— Не разбредаться, — велела она. — Я схожу к схеме расположения залов.
Сделав шаг, она обернулась.
— Стойте на месте!
Она подошла к громадному стенду с белыми надписями на темном фоне и остановилась, тяжело дыша.
— Дети, — пробормотала она вслух, вглядываясь в слова.
«Рептилии», — беззвучно прочитали ее губы, и ей снова подумалось о детях. Мысль о возвращении в школу, об умопомрачительно долгой поездке отозвалась в ней внутренним стоном. Ее взгляд заскользил по строчкам.
Сзади громко затопали. Она обернулась; усталые глаза приготовились увидеть новые безобразия, творящиеся в вестибюле.
В ее армии появились дезертиры.
Двое мальчишек носились возле витрины с древними украшениями, увлеченные игрой в пятнашки.
Пара девчонок успели перебраться в другой конец вестибюля, и теперь они болтали с продавщицей сувениров.
Еще двое сорванцов сосредоточенно орудовали перочинными ножиками, пытаясь выковырять из пола керамическую плитку.
Остальных носило по вестибюлю, словно корабли с обрубленными причальными канатами.
Протяжно застонав, она побежала через темное пространство. Схватив обоих бегавших, сердито встряхнула их. Ее грозное шипение уняло троицу сорванцов, прыгавших вокруг другой витрины. Сжавшись под ее холодным, немигающим взглядом, они поспешили назад, куда стекались остальные заблудшие овцы.
— Держаться… вместе, — сказала она и двинулась к лотку с сувенирами.
Заслышав ее шаги, девчонки съежились.
— Мы только подошли спросить, где тут… — робко начала объяснять одна.
— А вы помните, что я велела стоять возле столба с указателями?
Она огляделась по сторонам.
— Вы же совсем недавно были в туалете, — резко бросила она им.
— А мне опять надо, — призналась вторая девчонка.
Во всем теле появилась противная слабость.
«Стоит одному захотеть, как все потянутся».
— Я вас умоляю, — пробубнила она.
Прежде чем отвести беглянок в стадо, она купила путеводитель по музею.
— Кому из вас нужно в туалет? — спросила она, подойдя к ученикам.
«Зачем я спрашиваю? Всем. Наверное, шум воды в унитазных бачках им куда интереснее, чем свидетельства минувших эпох».
Уставшая напрягать голосовые связки и разными ухищрениями держать свое стадо в подобии узды, она повела их через вестибюль. Первыми отпустила мальчишек, строго напомнив им, что через пять минут ждет их назад. Сорванцы метнулись к двери, словно табун диких коней. Едва дверь закрылась, сдерживаемые до сих пор крики и хихиканье превратились в гомон.
Она лишь что-то буркнула себе под нос и повела с собой девчонок.
Внутри, пока ученицы разбегались по кабинкам, она плюхнулась на стул и застонала. В полудреме она глядела на противоположную стену. Путеводитель выскользнул из ее пальцев и глухо упал на пол.
Она не шевельнулась, не произнесла ни слова и даже не повернула головы, когда двое девчонок подняли визг и когда вскоре к ней прибежала третья, чтобы радостно сообщить о начавшейся баталии.
Через какое-то время рассыпавшаяся живая машина вновь обрела свои вихляющие части.
Она пересчитала головы. Все здесь. Тогда она задала направление: раздел животных (вход туда находился в передней части вестибюля) — и пошла следом за покатившейся волной.
Ее ученики забегали, заскакивали и запрыгивали в зал.
— Идите как следует! — потребовала она, борясь с подступавшей яростью.
Ненадолго дети превратились в маленьких кающихся монахов с понуро опущенными головами.
Она прочла надпись над дверью: «Зал Джорджа Иста». Джордж Ист. Она порылась на полках памяти. Джордж Ист был знаменитым путешественником и исследователем. Давным-давно. Она вспомнила, как девочкой читала одну из его книг — «Охота на крупную дичь в Африке». Да, книга так и называлась. Она задумчиво улыбнулась, вспомнив эпизод далекого детства.
Ей пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к сумраку. Все равно что войти в мечеть или, допустим, в затемненный театр. В музейном зале и пахло как в мечети.
Освещены были лишь витрины с экспонатами. Ряды витрин шли вдоль стен, уходя в темноту.
Ее поразило то, как присмирели ученики. Они переговаривались благоговейным шепотом. Даже те, кто вечно хихикал, держали смешки при себе. «И в церкви, и в музее, — думала она, — везде, где темно и пахнет древностью, дети и взрослые начинают вести себя одинаково, словно темнота сама по себе священна и неприкосновенна».
Дети глазели на первый экспонат.
Она попыталась прочесть о нем в путеводителе, но было слишком темно. Тогда она приблизилась к витрине. Света хватало, чтобы прочитать пояснительную табличку на стене.
— Дети, перед вами — водяной буйвол, — начала она и отбарабанила им все описание.
Закончив читать, она оглядела учеников. Те стояли с безучастными лицами. «Да они и не слушали, — подумала она, поджав губы. — Зачем тогда стараться? Почему я должна вымаливать их внимание, когда им все равно? С меня хватит».
Объятая этими воинственными мыслями, она смотрела на выставленные чучела зверей. Раздраженность не помешала ей заметить, что чучела сделаны мастерски. Звери казались почти живыми, лишь застывшими во времени и готовыми по взмаху волшебной палочки ожить и вернуться в свой привычный мир.
