Контакт в местах, столь отдаленных от разума
Солнце неслышным кошачьим шагом поднялось над деревьями и осветило убогие строения психушки № 13 города Малые Сумасшедшие Челны. Оттуда было слышно одинокое «а-а-а-а». Это был вопль больного, которого, видимо, поставили в угол за курение в неположенном месте. И забыли о нем. Данное учреждение служило центром укрывательства членов общества трезвости от расправы членами общества любителей пива. И просто сумасшедших от нормальных. Лучи солнца разбудили-таки в меру пьяного санитара. Он резво вскочил и рявкнул:
— Урки в дурке! А ну — подъем! На завтрак строем выходи! Руки за голову. Шаг влево, шаг вправо наказывается уколом в задницу.
Ехидной змеей выползала ватага больных и становилась шеренгами в столовой. В коридоре остался инопланетянин. Он прилетел с планеты Альфа Центавра для установления контакта с землянами. Согласно полученным дома инструкциям он укрыл летающую тарелку ветками на опушке леса перед городом. Принял облик землян. И строевым шагом направился в лабиринт улиц. Его попытки разговора с людьми привели к тому, что он в конечном итоге оказался в психиатрической больнице. Так как никто не мог поверить, что он — инопланетянин.
Санитар с довольным лицом оглядел толпу. Скомандовал: «Больные… са-а-адись», тут заметил пришельца и добавил:
— А ты почему не за столом, завтрак готов. Вон все расселись.
— У нас на Альфа Центавре не едят пищу землян.
— Не знаю, как у вас в центре, а здесь ты обязан есть все, что дают. Вот помрешь — голодай сколько тебе влезет. Пролезай за стол. Вот так.
Санитар с ловкостью дрессировщика закурил. Выдохнул кольцо табачного дыма. Повертел кольцо на указательном пальце. Затолкал кольцо в бумажный кулек, завязал и с воплем «Старт!» хлопнул кульком об свой узкий лоб мыслителя. Раздался оглушительный звук, после которого последовало дружное скрежетанье ложек об тарелки и смачное чавканье пациентов, что продолжалось впрочем не долго, так как объем баланды никак не соответствовал аппетитам и потребностям больных. Количество продуктов по пути с базы через кухню в желудки больных уменьшалось. В тарелки попадали крохи от запланированного. Администрация объясняла это обстоятельство летом — жарой (все усыхало), а зимой — наличием полтергейста.
Больной, сидя с инопланетянином за одним столом, съел свою пайку, уставился на полную тарелку соседа. «Дай мне», — выдавил он. Это был Вова — активист общества трезвости, свихнувшийся от сверхдозы нарзана. Инопланетянин пододвинул тарелку к безумцу и начал очередную попытку контакта с представителем разума Земли.
— Альфа Центарва приветствует тебя, о Землянин! (Вова слушал да ел.) Я уполномочен совершить обмен информацией с вашей планетой, с вашей цивилизацией. Я готов передать знания о технике в обмен на знания обычаев и нравов землян.
— Нравы у нас крутые, — выдавил Вова, — чуть что — в морду. Ты коли пищу нашу не ешь, так мне отдавай. А то контакт не состоится.
— Согласен.
Они склонили головы и о чем-то зашептались. Это не прошло незамеченным. Когда персонал заставал больного за принятием, скажем, государственных решений, больного наказывали. Если государственное решение было правильным, оно заносилось в карточку больного и служило неопровержимым доказательством ненормальности больного. Бдительный санитар донес врачу о поведении двух больных. Вова свалил всю вину на пришельца и остался цел.
Когда инопланетянина волокли в ординаторскую, санитар корчился в муках совести за содеянное и от количества выпитой накануне водки. Он не мог не доносить. Он обладал манией доносительства. И вообще, странности имел весь персонал. Это объяснялось тем, что любая работа откладывает отпечаток на человека, а персонал имел дело с идиотами. Вот они все и заработали отклонения. С кем поведешься, от того и наберешься.
Врач Кретинов был отставной нарколог. В свое время нечаянно наступил начальнику на ногу. Бит за это не был, но пришлось переквалифицироваться в психиатры. Он имел способность сидя на мотоцикле на полной скорости выпивать ковш самогона-первача, и без закуски. За что в ненормальных кругах был прозван молодцом. Сейчас Кретинов мрачно взирал на пришельца, стоящего перед ним:
— Обычаи изучаешь? Так, ладно. Инопланетянин? Хорошо, подлечим. Сколько летел сюда? Год? Вот столько здесь и полежишь! На флюорографию новичка отвести. Результаты мне на стол.
Последняя фраза относилась к медбрату. Тот вывел пришельца в коридор и… куда-то запропастился. В это сумрачное весеннее утро в больнице погасли все лампы освещения. После короткого замешательства психам было приказано не волноваться. Так как электрики делали ремонт в щитовой установке и на пару дней отключили здание от электричества. Пришелец смутился: благодаря флюорографии земляне увидят контакты электрические, а как быть с контактом цивилизаций? Потом похолодел. Для поддержания жизнеспособности он должен подзаряжаться электрическим током. Правда, когда он тайком подходил к розетке, в отделении мигали лампы и ночники. А в районе наблюдалось небывалое падение напряжения. Электричество стекало внутрь внеземного организма и аккумулировалось там. В эти минуты среди обывателей, занятых у электроприборов, раздавались дружные нецензурные отзывы о работе служащих электросетей. Но сейчас контакты пришельца ничего не ловили. Аккумулированной энергии в нем хватало на земные сутки. Что делать? В мозгу звучало идиотское высказывание Вовы: «По всем вопросам обращайтесь к лечащему врачу». Инопланетянин уже знал, что ординаторская всегда под замком и если к врачу захочешь, то не попадешь. Все отделение также под замком. Не выйдешь. Делать что-либо в ущерб землянам не позволяли инструкции. Он отчаянно заскрипел мозгами. Это уловил тонкий слух Кретинова, который некстати вышел в коридор. Врач этот был дурак матерый. Но он любил, чтобы у больных был веселый и бодрый вид. Кого заставал с печальным лицом, он строго спрашивал: «Почему вид такой? Может, преступление совершил, лежа в постели?» и т. д. Критическое положение пришельца отразилось на его лице. Поэтому ему пришлось давать объяснение экс-наркологу. После которых пришельцу сделали укол «от дурных мыслей» внутримышечно. Инопланетянин забился в угол, подальше от всех, где переваривал действие введенного препарата. Он с ужасом ощутил последствие реакции укола на своем организме: из тела вдруг начали расти цветы. Земные незабудки. «Да, такое трудно забыть», — мрачно подумал бедняга. Цветы приобрели форму букета средних размеров и перестали расти. Интуиция безошибочно подсказывала цветочки цветочками, а «ягодки» еще впереди. Букет был машинально сорван. Пришелец с цветами в руке в полной растерянности шагнул куда-то вперед и столкнулся с медсестрой.
