Родз Эни
Человек, который подарил людям солнце
В тот день, когда Мартин Хэмблтон подарил англичанам солнце, поведение его казалось окружающим очень странным. Правда, он вообще и раньше, как говорят, был с фокусами. Он мог оборвать самую интересную беседу, вскочить и опрометью бежать в свою мастерскую, что в саду, позади дома. У непосвященного это вызывало удивление, а порой и обиду, мы же, изучившие характер этого человека, знали, что наши ощущения ему безразличны. Он жил наукой. Но в те редкие минуты, когда Мартин отключался от работы и позволял себе отдохнуть в кругу друзей, все отмечали, что он содержательный собеседник и очаровательный мужчина. День, когда над Англией засияло солнце, был для меня роковым днем. Впрочем, все по порядку.
Меня зовут Джуди Картис. В то время я работала младшим репортером в местной газете "Woodbridge Wail" и жила по соседству с семьей Хэмблтонов. Вы догадались, конечно, что к Мартину я питала особые чувства. Сказать по правде, я не уставала думать о нем ежеминутно, а наше соседство лишь помогало этому.
Пока что речь не шла о свадьбе, но мы проводили вместе много времени, и порой мне грезилось, что я отчетливо слышу вдалеке звон свадебных колоколов. В то незабываемое воскресное утро я была в прекрасном настроении. Мы намеревались устроить пикник. И в половине восьмого утра, лишь только маленький камешек ударил в стекло моей спальни, я выскользнула из-под одеяла и подбежала к окну. Мартин сидел верхом на заборе, разделяющем наши сады, и манил меня к себе. Я быстро оделась и выбежала в сад.
— Пикника не будет. У меня дело поважнее, — с волнением объяснил Мартин, показывая в сторону мастерской.
Многозначительность жеста не удивила меня. Это было не первое изобретение, и уже в который раз по такой же причине откладывался пикник. В состоянии бешенства я за две минуты высказала Мартину свои соображения по поводу нового изобретения. Не реагируя на мои колкости, он с достоинством сказал:
— Зайди и взгляни на сооружение, которое потрясет мир.
Он был взволнован, но в его тоне слышались самоуверенные нотки, каких раньше не было. Сказать по правде, я обожала Мартина и, конечно, втайне надеялась на то, что мой герой сделает открытие и прославится на весь мир. С этими мыслями я вошла в храм науки, небольшой сарай в самой заброшенной части сада, сооруженный Мартином для экспериментальной работы.
На полу стояли две машины. Одна напоминала электрический генератор, а вторая — огромный металлический ящик площадью примерно пять квадратных футов. На одной из стенок я увидела шкалу приборов: циферблаты солнечных часов, диски, контрольные кнопки. Обе машины были соединены между собой проводами.
— В технике я не разбираюсь, с точки зрения эстетической не вижу ничего поразительного. Для чего все это?
Мартин, словно не слыша поток раздражения, заставил меня подойти ближе к машине, достал карту Большого Лондона, закрепил ее на раме, зафиксированной гибкими держателями над ящиком, и сказал:
— Можешь мне помочь. Выбери на карте любую точку, назови мне широту и долготу.
Я назвала цифры, Мартин включил приборы, затем взглянул еще раз на карту и нажал две ярко-красные кнопки. Весь сарай как-то странно завибрировал. Я не могла скрыть, насколько мне все это интересно. Мартин с напускным безразличием сказал:
— Так, значит, ты выбрала район Woodbridge Common. Я настраиваю компас на показатели карты, а теперь открой дверь и посмотри, хороша ли погода для пикника.
День был теплый, но тяжелые тучи неподвижно стояли в небе, закрывая солнце.
— Да, тут не загоришь, — сказала я, — но мне очень хочется за город. И пока я, стоя у открытой двери, с упоением смотрела на серое небо, Мартин, молча улыбаясь, подошел к приборам и включил еще один.
Такого яркого света я не ожидала и на миг в испуге закрыла лицо руками, а затем увидела чудо: сад купался в солнечных лучах, в тучи исчезли.
— Я не верю, что это твоя машина.
— Подойди к приборам и сдвинь показатели хотя бы на три дюйма вправо, сказал Мартин.
Не без робости я выполнила его указание, и солнца над моей головой как не бывало.
— Ты переместила солнечный свет, — объяснил Мартин.
Открыв дверь, я снова увидела сад, серый и поникший от нависших над ним туч, а вдалеке, насколько видел глаз, все было залито солнечным светом.
— Я постараюсь изложить тебе суть дела как можно проще, — сказал Мартин. — Мы добились контроля над магнитными силами природы. Мы создали открытую зону, в которой солнечные лучи могут беспрепятственно струиться вниз. Эту зону мы назовем ХОЗ — открытая зона ХЭМБЛТОНА. — Мартин произнес эти слова веско и с достоинством, и я поняла, что Мартин мечтал приобрести популярность человека, подарившего своей родине солнце.
— Итак, мы заставили Солнце служить людям, — как бы подтвердил мои мысли Мартин.
Первое время он держал открытие в тайне, но мы развлекались, проделывая эксперименты над садами Woodbridge. Не прошло и двух дней, как они буйно цвели, а я загорела так, точно вернулась с Ривьеры.
Не сомневаясь в чудодейственной силе лучей, мы очень хотели проверить их действие в более отдаленных районах. И вскоре такая возможность представилась. ББС передало, что беспрестанные дожди затопили район ГУЛЛА. Мы немедленно достали крупномасштабную карту Йоркширского побережья и облучали местность каждый час по 15 минут. Вечером в последних известиях по радио сообщили, что погоду в Гулле трудно описать словами. С неба сыплется снег вперемежку с дождем, а затем сверкает солнце, и испарения поднимаются плотной стеной. В следующий вечер диктор даже не упомянул о Гулле.
Это были незабываемые дни в моей жизни, вино и розы, когда Мартин еще не утратил человеческих черт и довольствовался малым, демонстрируя свое чудо только для меня. Но я чувствовала, как в нем нарастает внутреннее беспокойство, причину которого нетрудно было разгадать. Мартин устал оттого, что я была единственным свидетелем его триумфа. Он считал свое открытие бесценным и с нетерпением ждал от людей благодарности и, конечно, славы. Наконец он высказал мне, что не знает, за какой конец ухватиться, чтобы создать так называемое общественное мнение.
— Ты должна действовать, — сказал он. — Ты работаешь в газете. Узнай, как сделать рекламу.
— Но я ведь последняя спица в колеснице. Пишу о похоронах, свадьбах и благотворительных делах церкви. Кто мне разрешит ни с того ни с сего писать репортажи о науке? А впрочем, есть одна идея. Благотворительные базары!
В ближайшую субботу праздник в церкви святого Георгия, а в следующую благотворительный базар в Методической церкви. Никто не надеется на хорошую погоду в августе. А ты сделаешь ее солнечной только на уик-энд, и я напишу рассказ. Во избежание кривотолков заручимся поддержкой двух священников.
