Владимир Венгловский
Рыцари Пятого королевства
Семнадцать лет – славный возраст, чтобы стать рыцарем после выпускного экзамена. Или умереть. Завтра нам всем предстоит последнее испытание. Всем наивным, гордым, вспыльчивым, храбрым и самоуверенным юнцам, захотевшим получить права рыцарей Пятого королевства.
Я вглядываюсь в лица друзей и недругов (а как же без них-то), стоящих в строю слева и справа от меня в главном зале Академии. Всех, как один, с нетерпением ожидающих, когда назовут их имена. Будущие рыцари… Молодые глупцы, не видевшие настоящей крови и сражений. А я видел… Как умирал мой отец, пронзенный стрелой гоблина. Как истекал кровью старший брат, сдерживая толпу врагов на главной лестнице.
Мы отстояли замок, но с тех пор я стал старшим в роду.
– Милброк из Босторского леса! – объявил герольд.
Милброк – крупный увалень с круглыми красными щеками вышел из строя и, переваливаясь словно гусь, пошел к нашему Наставнику. Сколько кружек эля мы выпили с тобой, Милброк? Увижу ли я тебя еще после экзамена?
Подвигов и прекрасных боев во славу идеалов не существует. Их нет и никогда не было. Есть только крики побежденных и победителей, звон мечей и стекающие по ступеням каменной лестницы потоки крови.
Только ярость и звон мечей.
И смерть врага, если ты более искусный в битве, чем он.
Я выучился и готов стать рыцарем. Чтобы сражаться с гоблинами и показать им, как может драться последний в роду Лардов. И мне плевать на давно объявленное перемирие. Долгие годы спокойствия, когда оружие позволено держать только рыцарям, закончившим Академию.
– Лард из Большой Долины!
Это меня. Гладкие плиты пола гремят под моими ногами.
– Вы достойно прошли годы непрерывных занятий, Лард. Вы были изолированы от всего мира, чтобы стать идеальным и бесстрашным воином. И теперь вас ожидает последний экзамен, после которого вы получите право называться рыцарем. Вы готовы?
Голос Наставника строг и торжественен.
– Да!
– Тяните ваш билет.
Я без волнения, ну разве что совсем чуть-чуть, взял первый попавшийся запечатанный конверт.
– Вы свободны, Лард. Экзамен для вас начнется завтра с утра. Готовьтесь. Желаю удачи!
Я развернулся и последовал в свою комнату.
В длинном коридоре мне навстречу шел Конрад Болотный, прозванный мною Лягушем из-за больших выпученных глаз и среды обитания. А так же из-за того, что мне он не нравился. И это чувство было взаимным и острым. Он не сворачивал. Я тоже. Мы столкнулись плечами посреди коридора.
– Ну что, Кабанчик, вскрыл свой конверт? – ехидно улыбаясь, спросил Лягуш.
С каким наслаждением я вызвал бы его на дуэль и проткнул мечом. Но – нельзя. Дуэли запрещены. Я не хочу, чтобы меня выгнали из Академии. Разрешаются лишь бои в спортзале затупленными мечами.
– А ты уже свой посмотрел? Надеюсь, что тебе досталось какое-нибудь вонючее болото. Хотя, я ошибся – болотом тебя не испугаешь. Оно для тебя, как дом родной.
Достал я тебя, Лягуш, ой, как достал. Как ты в лице сразу изменился, неужели я угадал?
За что я его так не люблю? Сказать по правде – не знаю. Глупо, наверное. Мелочные враги. Мелкие обиды. Глупо… Но ничего не поделаешь. Мириться первым я не собираюсь.
Возле дверей в мою комнату уже стоял, лениво облокотившись на стену, Милброк.
– Ну что, – поинтересовался он, – какой билет достался?
– Значит так, – сказал я. – Каждый вскрывает конверт у себя и готовится. Чтобы не отвлекаться. Потом встречаемся и делимся впечатлениями.
– Ну, ладно, – пробурчал Милброк и вразвалочку утопал по коридору.
Я заперся в комнате. Пальцы, вскрывающие конверт, слегка дрожали. Ч-ч-черт. Неужели волнуюсь? Билет номер семнадцать: «Необходимо освободить принцессу, томящуюся в черной башне посреди Черного леса». М-да… Классика жанра испытаний, так сказать. И охота злодеям этих принцесс воровать?
Далее шли карта с указанными координатами башни и портрет… Ого! Какая красивая девушка. «Портрет неизвестной принцессы». Как это неизвестной? Кто-то же принцессу рисовал? Рисовал. Явно с натуры. Тут и дата стоит – буквально месяц назад художник в краску кисти макал. А вот и его автограф. Наверное, писал портрет еще до того, как принцессу похитили.
У принцессы умные голубые глаза. Немного вздернутый нос, хотя ее это совсем не портит. Черные кудрявые волосы, заплетенные в косу. Господи, ну откуда же у нее такой взгляд! Не бывает у принцесс таких умных и пронзительных глаз. Им же на роду написано быть глупыми и позволять себя похищать. Как же тебя угораздило-то?
И тут я понял, что ее спасу. Во что бы то ни стало спасу. Дело даже не в экзамене. А в чем? Неужели ты влюбился, как желторотый юнец? И в кого? В портрет, черт возьми, неизвестной принцессы.
Нет, не влюбился. Больно надо.
– Красивая, хозяин, да? – запрыгнул мне на плечо со стола Остроух.
– Кыш! – сказал я. – Не твоего ума дела.
Сколько я ни просил фамильного домового не называть меня хозяином – не помогает. Да, пускай, если ему так нравится.
Я аккуратно положил портрет на стол. Развернул карту и показал Остроуху.
– Ну-ка, Ух, давай выдай мне все, что сможешь раздобыть про эту башню, – сказал я, доставая зеркальный планшет.
Ух закатил круглые глаза – подключался к ВПД – Всемирной Паутине Домовых. Огромный, все-таки, был прорыв в технологии, когда мы обнаружили, что вот эти почти всегда невидимые чудики, шатающиеся по нашим домам, безмерно накапливают любую информацию. Мало того – они еще и связаны друг с другом магически, всегда могут обмениваться информацией. Это ж кладезь знаний.
– А где «пожалуйста», – съехидничал Ух.
– Лишу сладкого, – пригрозил я.
– Ладно, ладно, уговорил. Вот тебе твоя башня.
Домовой напрягся, его круглое мохнатое тело раздулось. Глаза, кажется, стали еще более выпученными. Ух впал в транс. Далее с ним можно общаться только через планшет. В зеркале планшета возникло объемное изображение высокой башни, сделанной из черного камня. Так, высота, диаметр… О! План башни… Кем и когда построена, кто жил. Это лишнее, не надо… Так… Сейчас, возможно, занята гоблинами. Гоблины – это очень хорошо. Ну, просто замечательно! Моя рука потянулась к бастарду, висящему на стене. Не понял, у меня что – условный рефлекс на слово «гоблин»? Так, все, забыли. Идем дальше. Хотя… Вернемся-ка мы к плану.
Я нажал пальцем на маленькое свернувшееся изображение чертежа. Затем на картинку, схематически изображающую лупоглазого домового с пером в руках. Остроух очнулся, достал откуда-то гусиное перо, склянку с чернилами, развернул чистый лист бумаги. Окунул перо в чернильницу.
