– Пусть Флоренцию представит Лучиана. Она отлично разбирается в делах: намного лучше вашего старшего сына и наследника. К тому же пользуется заслуженной симпатией членов гильдии. Осмелюсь сказать, что они относятся к ней с уважением и доверием. Только представьте: миланцы пришлют в Лондон какого-нибудь надутого типа, не знающего языка, а потому не способного нормально общаться. А из Флоренции приедет молодая красавица, свободно, с прелестным акцентом говорящая по-английски. Нетрудно догадаться, кто из них быстрее очарует лондонских купцов.
– Знаю, что некоторых членов моей гильдии будет нелегко убедить в разумности назначения женщины на столь ответственный пост, – заметил синьор Пьетро д’Анджело.
– И все же постарайтесь их убедить. Напомните, что когда король Англии прислал во Флоренцию специального агента и поручил ему купить шелка для королевы, именно ваша дочь заключила крупную и чрезвычайно выгодную сделку. Неважно, что это не совсем так. Зато сам собой напрашивается логичный вывод, что семейство Пьетро д’Анджело получило некоторое влияние в Англии, распространяющееся и на остальных флорентийских торговцев. Отказаться от подобного престижа ваши коллеги не смогут.
– И всю эту историю вы придумали ради того, чтобы заманить мою дочь в туманный Альбион и наслаждаться ее обществом? – Джованни от души рассмеялся. – Право, вы очень изобретательный человек, Роберто, но идея действительно заслуживает внимания. Одно плохо, – он вздохнул, – если Лучиана уедет, мне снова придется проводить в магазине целый день. Сын – хороший парень, но думает только о своей содержанке. Более корыстной особы я не встречал, однако Марко умудрился по уши в нее влюбиться. Остается лишь надеяться, что рано или поздно пассия найдет более состоятельного покровителя и отправит беднягу в отставку, однако пока мысли его далеки от бизнеса.
В дверь постучали. Вошел слуга и, остановившись на пороге, с поклоном объявил:
– Синьор, госпожа приглашает вас и английского лорда к столу.
– Пойдемте, граф. Не стоит сердить Орианну. – Джованни многозначительно улыбнулся.
Мужчины поспешили в парадный зал. После краткой молитвы все сели за стол. Обед оказался прекрасно приготовленным и изысканно сервированным, а вина – выдержанными и благородными. Граф рассыпался в красноречивых комплиментах искусной хозяйке, и Орианна осталась чрезвычайно довольна вечером.
Когда со стола были убраны последние кубки, Лучиана объявила, что им пора идти.
– Но еще не стемнело, – возразила синьора Пьетро д’Анджело. – Не спешите.
– Нет, мама, – твердо ответила Лучиана. – Ты очень добра, но нам действительно пора. – Она встала и в упор посмотрела на графа. Во взгляде сквозило отчаяние.
– Да, синьора, мы должны попрощаться, – согласился лорд Лайл. – Ваше гостеприимство исключительно приятно, но даже я не решаюсь ходить по улицам Флоренции в сумерках. Часто спрашиваю себя, почему после захода солнца города становятся настолько опасными. – Он с поклоном поднес к губам элегантную руку хозяйки.
– Роберто проявляет похвальную осмотрительность и заботу о нашей дочери, дорогая. Уверен, что ты одобришь его здравый смысл, – дипломатично вступил в разговор Джованни. Он отлично знал, какую игру затевает жена. Накормив и напоив гостя, она явно приготовилась к нападению.
Лучиана тоже предвидела тактику матушки, а потому спешила увести графа подальше.
Орианна драматично вздохнула.
– Что ж, – неохотно уступила она, – если считаете, что должны идти, то идите. Надеюсь снова увидеть вас у себя, милорд. – Она подарила ему самую ослепительную из своих улыбок.
– Почту за честь, – галантно ответил Роберт Минтон и снова поклонился, после чего повернулся, вежливо взял Лучиану под руку и наконец-то вывел из душного родительского дома на свежий воздух, в милый благоухающий парк.
– Слава богу! – не скрывая облегчения, воскликнула Лучиана. – Мне удалось освободить вас прежде, чем мама успела накинуться с расспросами. Боюсь, однако, что вызвала нешуточное раздражение, ведь она не знает о вас и половины того, что хотела бы.
Граф усмехнулся.
– Заметил, какое напряжение вы испытывали в присутствии синьоры Орианны. Право, ваша матушка – поистине цепкая женщина.
– И всегда такой была, – согласилась Лучиана. – Франческа едва не свела ее с ума своим стремлением к самостоятельности. Она унаследовала мамин характер. В итоге сестра стала вдовствующей герцогиней. Охраняет сына, как тигрица своего тигренка, и от его имени управляет герцогством Террено Боскозо. Решительно отказывается снова выходить замуж, и государственный совет ее полностью поддерживает. Матушка бесится, однако противостоять мнению правящей коллегии не в силах.
– И потому готова направить нерастраченную энергию на другую овдовевшую дочь, – продолжил лорд Лайл.
– Да поможет мне святая Анна. – Лучиана шутливо подняла взор к небесам. – Если бы только можно было где-нибудь укрыться от ее заботы!
Роберт ни словом не обмолвился о недавнем разговоре с Джованни. Красавица мечтала избавиться от интриг матери, однако не упомянула о желании покинуть родной, горячо любимый город. Если гильдия торговцев шелком решит послать в Лондон своего представителя и остановит выбор на синьоре Аллибаторе, матушка наверняка воспротивится, однако остановить дочь не сможет. Ну, а сама Лучиана, хотя поначалу и попытается отказаться, впоследствии изменит решение и обязательно поедет; в этом граф не сомневался.
– Пойдемте, – поторопила она. – Вечер чудесный, прогуляемся немного вдоль реки.
– Позвольте допросить вас примерно так же, как хотела допросить меня ваша матушка? – поинтересовался лорд Лайл.
Спутница пожала плечами.
– Не могу обещать, что дам ответы на все вопросы.
– Вы вышли замуж, чтобы угодить родителям. – Фраза прозвучала как утверждение.
– Именно так, – согласилась Лучиана. – Необходимость соблюдать строгую экономию лишила меня того огромного приданого, каким располагали старшие сестры. К тому же поведение Бьянки и Франчески заставило многие семьи заранее от меня отказаться. А вдруг я окажусь такой же упрямой и своевольной, как они? Альфредо искал жену, готовую скрасить последние годы его жизни. Он не скрывал своих мотивов и откровенно заявил, что молодая, хорошенькая и веселая супруга доставит ему больше радости, чем старая, страшная и сварливая.
Роберт не смог удержаться от улыбки.
– Прямодушие было свойственно ему, – продолжила Лучиана. – Синьор Аллибаторе попросил у родителей моей руки, а они проявили неслыханную доброту и посоветовались со мной. Мы несколько раз встретились, и он мне понравился; особенно покорило умение обо всем говорить абсолютно искренне. Альфредо предупредил, что слишком стар, а потому близких отношений у нас не будет. Спросил, готова ли я принять такой брак, и я ответила, что готова. Вскоре мы отправились к алтарю. Супруг относился ко мне почтительно, был добрым и щедрым, так что жаловаться на несчастное замужество я не вправе, да, честно говоря, и не чувствовала себя несчастной.
