– Возможно... Но мы должны рискнуть. Я предложу мэру выступить по радио с обращением к жителям Миддлтауна. Кстати, мы почти приехали...
Вскоре джип остановился около массивного здания мэрии. Колоннада, высокий купол – обычная провинциальная копия Белого дома. Джон намеревался было последовать за шефом, но тот жестом остановил его.
– Кен, я могу сейчас обойтись без вашей помощи. Вы наверняка тревожитесь о Кэрол – так что лучше направляйтесь к ней. Утром я найду вас.
Джон с благодарностью кивнул и, проводив взглядом Хуббла, свернул на улицу, ведущую в северную часть города. В свете фар он заметил, что листва на деревьях и кустарниках безжизненно поникла от холода. Над крышами домов поднимались белесые струи дыма из труб и таяли в темном небе, усыпанном чужими созвездиями.
На несколько минут Кеннистон остановился у своего дома-просто так, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Кэрол. Хозяйка встретила его в прихожей и забросала вопросами, но Джон в ответ посоветовал ей немедленно включить радио – мол, с минуты на минуту ожидается важное сообщение мэра Гарриса. Прошмыгнув в свою комнату, он уселся на диване с бутылкой виски и, согреваясь, сделал несколько солидных глотков. Почувствовав, как кровь вновь побежала по жилам, он вздохнул и, плотно затворив за собой дверь дома, не спеша направился по ярко освещенной улице в конец квартала.
Кэрол и ее тетя сидели в креслах рядом с ярко пылающим камином. Увидев жениха, Кэрол облегченно вздохнула и бросилась в его объятия.
– Слава Богу, наконец ты вернулся, – прошептала она, целуя Джона в ледяные щеки. – Я места себе не находила от волнения...
– Джон, мы решили разжечь камин, – недовольно сказала миссис Адаме, кутаясь в шаль. – Соседи сделали то же самое... Что за нелепые капризы погоды! И это в июне...
– Боюсь, одного камина будет недостаточно, – сказал Кеннистон, мягко отстраняя от себя невесту. – Придется разжечь еще и печь. И закрыть ставни. Тепло надо беречь...
Кэрол настороженно посмотрела на него.
– Кен, ты знаешь больше, чем говоришь, – решительно сказала она, сердито блеснув вишневыми глазами. – Быть может, ты считаешь нас с тетей детьми, которых нужно оберегать от неприятных новостей? Я хочу знать, что происходит в городе, и ты мне обо всем расскажешь!
– Сначала я подготовлю дом к холодной ночи, – уклонился от ответа Джон. – Миссис Адаме, включите радио – быть может, наш славный мэр Гаррис разразится в ближайшее время речью и на этот раз, в порядке исключения, очень важной...
Не обращая внимания на возмущенный взгляд невесты, он спустился в подвал. «Странно, – подумал он, – никогда не предполагал, что конец мира встречу возней с печью, углем и золой...»
Кэрол вышла из дома, когда он закрывал ставнями последнее окно. Джон услышал ее сдавленный крик и резко обернулся, готовый к любым неожиданностям. Кэрол стояла, кутаясь в шаль, и с ужасом смотрела на восток, Оттуда, из-за горизонта, поднимался исполинский бронзовый щит. Это была Луна, но Луна, разбухшая до чудовищных размеров. Даже невооруженным глазом на ней можно было разглядеть равнины, горные цепи и наиболее крупные кратеры.
У Кеннистона на мгновение закружилась голова. Ему показалось, что громадный диск вот-вот накренится и обрушится на город. Но в этот момент Кэрол сжала ему руку с такой силой, что он и думать забыл о Луне.
– Джон, что это? – истерично воскликнула она.
Дверь в доме распахнулась, и на пороге показалась озабоченная миссис Адаме. К счастью, она не заметила громаду нависшей над миром Луны.
– Кэрол и вы, Джон, идите немедленно в гостиную! – возбужденно сказала она, – По радио объявили: мэр вскоре выступит с важным сообщением!
Кеннистон осторожно обнял невесту за плечи и почти втолкнул ее в прихожую.
Джон всегда считал, что конец света должен быть объявлен громовым голосом с неба и пением труб архангелов. Вместо этого в радиоприемнике послышался испуганный, дрожащий голос мэра. Впрочем, даже в этот исторический момент Гаррис остался опытным политиканом и попытался, насколько это было возможно, снять с себя ответственность. Он сказал то, что сказал, но почти каждую фразу начинал с оговорок: «Доктор Хуббл и его ассоциация считают...», «ученые предполагают...»
Но все же слова правды были наконец произнесены. И тишина, повисшая в гостиной комфортабельного дома миссис Адаме, была лишь частью ошеломляющей тишины, воцарившейся в Миддлтауне.
Позднее могла последовать буря криков отчаяния, слез и жалоб – но сейчас все в городе наверняка молчали, испуганно глядя на близких. Кэрол и миссис Адаме тоже смотрели на него, Джона, с мольбой – и он не знал, как их утешить.
На следующее утро Кеннистона разбудил пронзительный телефонный звонок. Он очнулся, лежа на диване, и некоторое время тупо смотрел в потолок. Прошедшая ночь была крайне беспокойной. Раз десять он вставал, чтобы подбросить уголь в быстро остывающую печь, но в доме оставалось холодно, а к утру на окнах появился толстый слой инея...
Звонок дребезжал, не умолкая, и Джон, поднявшись, с подавленным чувством побрел к столу,
– Алло, Кен, как дела? – услышал он усталый голос Хуббла. – Вы можете подойти к Кейстонскому угольному складу? Боюсь, здесь скоро будет заварушка...
– Иду немедленно – сказал Джон.
Он повесил трубку. Сегодняшний день будет нелегким, подумал Кеннистон. В комнате было прохладно, плыл пар от его дыхания. Растерев озябшие руки, он быстро оделся и первым делом спустился в подвал. Запасы угля, как он и опасался, подходили к концу,,.
Когда Джон вернулся домой, он встретил в коридоре Кэрол, кутавшуюся в меховую накидку. Под ее печальными глазами лежали синие тени – похоже, она также не спала всю ночь.
– Кен, привет, – хрипло сказала она. – Меня разбудил телефонный звонок. Что это бы...
Она запнулась, не закончив. Нелепо спрашивать, принес ли телефонный звонок дурные вести.
– Хуббл просил прийти меня к угольному складу, только и всего, – успокаивающе сказал Джон и обнял невесту. – С тобой все в порядке?
– Да, Кен, я чувствую себя хорошо, – ответила Кэрол, но голос ее прозвучал вяло и безжизненно.
Джон вспомнил вчерашний вечер и воздержался от реплики. Из всего дурного, что он пережил прошедшим днем, заявление мэра произвело на него наихудшее впечатление. Миссис Адаме, как и следовало ожидать, упала в обморок, и ее пришлось приводить в чувство с помощью нашатырного спирта и рюмки бренди. С Кэрол было иначе. Она сидела в кресле и смотрела на него таким потухшим и оцепеневшим взглядом, что Кеннистону стало не по себе.
Мэр рассказал всю правду о происшедшем, не забыв раскрыть секрет «промышленной лаборатории». Он сделал так, чтобы придать мнению Хуббла необходимую весомость, но ему, Джону, это обошлось дорого. Казалось бы, сейчас, перед концом света, его истинная специальность имела так мало значения, но Кэрол была явно потрясена. Следовало рассказать ей все раньше, сразу после взрыва, но у него не хватило тогда духа... Сейчас приходилось расплачиваться за малодушие – никогда еще Джон не чувствовал себя с невестой таким скованным и неуверенным.
