Ознакомительная версия.
— Плохо, — Найл, поморщившись, переменил позу. — Ставь лагерь, Поруз. Думаю, дня два я все равно не смогу ходить. Немного отдохнем, подумаем.
— Слушаюсь, мой господин. Тогда разрешите послать группу воинов на берег, к кораблям за припасами? Здесь совершенно нечего есть.
— Посылай.
Больше всего шериф Поруз боялся, что дикари попытаются устроить нападение, а потому в прямой видимости лестницы поставил постоянный пост с арбалетчиком, и еще по одному пауку у лифтовых шахт. Однако ночь, под убаюкивающий шелест непрекращающегося дождя, прошла спокойно.
В течение следующего дня шериф с правителем довольно долго рассуждали, как вынудить дикарей пропустить их в гаражи, пока не пришли к самому простому и очевидному выводу: им нужно заплатить. Пообещать обильную трапезу — немного еды авансом, чтобы пустили смертоносцев из отряда свободно бегать по подземельям, а остальное потом, когда осмотр будет закончен. Людей вниз решили не пускать — дабы уберечь туземцев от соблазна.
Оставалось выяснить одно: согласятся ли местные восьмилапые есть рыбу. Другой добычи братья по плоти в здешних землях почти не встречали. Хотя, если они действительно живут впроголодь — то почему станут отказываться от незнакомой пищи.
К вечеру второго дня Найл уже начал ходить, и Нефтис, спящая рядом, ночью даже попыталась предложить ему свои ласки.
— Посланник! — тревожный импульс хлестнул по сознанию Найла на рассвете. Он рывком вскочил, забыв на секунду про боль, тут же застонал, прижав левую ладонь к животу, но правой упрямо подобрал с пола перевязь с мечом и повесил через плечо.
— Посланник, сюда! — по импульсам правитель узнал Любопытного.
Смертоносцы обычно не имеют собственных имен, узнавая или вызывая друг друга на разговор по неповторимым личным ментальным колебаниям. Однако, люди не умеют звать своих восьмилапых знакомых таким образом — поэтому общающиеся с двуногими пауки обычно получают какую-то кличку. Чаще всего к ним «прилипает» то слово, с которым к ним обратились в первый раз.
Смертоносец Любопытный приставал к Посланнику с вопросами в Тихой Долине, Больного правитель лечил от раны, Мокрый едва не вылетел за борт во время перехода через море, Убийца парализовал двух водомерок неподалеку от города. Лоруз и Трасик получили свои имена от моряков, в соответствии с местами, где предпочитали сидеть во время долгого пути.
Любопытный присылал тревожные мысленные импульсы от опоры, внутри которой проходила лифтовая шахта. Здесь, распластавшись возле окна, и лежал мертвый паук. Не просто мертвый — его грудь и брюшко оказались распороты и дочиста выскоблены, лапы расколоты вдоль, вместо глаз зияли дыры. Не осталось ничего, чему можно было отдать последнюю дань уважения.
— Кто это сделал?!
— Не знаю, Посланник Богини. Я нашел его только что, когда встревожился подъемом воды и решил подойти ближе к стене.
Найл повернул голову к окну и в изумлении прикусил губу: река, которая должна была катить свои волны в паре сотен метров от дома, ныне проносила древесные обломки и жухлую листву между соседними небоскребами. Широкий водный простор пенился от крупных падающих капель щедрого, непрекращающегося дождя.
— Взгляните сюда, мой господин, — подозвал правителя шериф, указывая в шахту лифта.
Найл подошел к нему, заглянул — и здесь по стенам струились широкие водяные струи.
— Да, — кивнул правитель. — Скоро наши восьмилапые обитатели подвала сами начнут выскакивать к нам в руки. Извини меня, Поруз, но я хочу воспользоваться случаем.
Он отдал перевязь с оружием Нефтис, а сам вышел через разбитое окно на улицу и принялся старательно смывать с себя кровь убитого еще позавчера дикаря. Под прохладными струями боль отступила, и Найл чувствовал себя почти здоровым.
— Вот так, — кивнул он, возвращаясь назад чистым и бодрым. — Вы предлагаете занять от дикарей оборону, шериф? — Я полагаю, что понял, почему в ближайших к нам развалинах нет обитателей, мой господин, — хладнокровно сообщил северянин. — И почему вход в этот дом был завален землей.
— Почему?
— Пока вы умывались, уровень воды поднялся еще на локоть.
— Ты хочешь сказать?..
— Да, мой господин, — кивнул Поруз. — Скорее всего, весь этот остров очень часто полностью скрывается под водой. И первый этаж этого дома — тоже.
— Великая Богиня! — взмолился Найл и торопливо пошел к лестнице. — Неужели ты не видишь и не слышишь нас? Зачем нам эти испытания?
На этот раз он выскочил на лестничную площадку без особой осторожности, поднялся на полтора пролета и громко закричал в сторону плетеной загородки:
— Эй, вы меня слышите?!
— Оа црен вир, гевия, клеин курчашок, — откликнулись из-за ловушки.
— Пропустите нас, мы можем утонуть, — крикнул правитель, отчаянно пытаясь уловить смысл мысленных образов скрывающихся немногим выше людей.
— Пебен сие, гефанген и серен валд зурьск инд верден льхнен лебен ауфспарен.
«Вы пробрались в наши охотничьи угодья и украли нашу добычу. Отдайте нам дичь и оружие, и тогда мы сохраним вам жизнь», — как понял прозвучавшие слова Найл.
— Что они говорят, мой господин? — встревожено крикнул снизу шериф.
— Отдайте нашу добычу, — вздохнул, спускаясь, Посланник Богини. — До чего все дикари похожи друг на друга, шериф! Они все хотят только одного — пожрать.
— Так что они хотят? — не понял Поруз.
— Они говорят, что мы находимся в их владениях и должны отдать незаконно пойманную добычу. Разница только в том, что снизу восьмилапых полагают хозяевами, а нас едой, а выше этажом нас считают охотниками, а смертоносцев дичью.
— Значит, там люди?
— Конечно, люди. Они уже потребовали отдать им оружие. Они умеют им пользоваться.
— А вы?
— Ты хочешь сказать, что я предложил сам? Ничего. Мы не в том положении, чтобы торговаться. Они понимают, что нам предстоит или сдаться, или утонуть. Положение безвыходное. О чем тут разговаривать? О том, в каком порядке приносить оружие и приводить смертоносцев на убой?
— Да, — сглотнув, согласился северянин. Для него тоже легче было умереть самому вместе с соратниками, нежели отдать их на убой ради спасения своей шкуры. Даже если однополчане имеют восемь лап и ни одной головы.
— Нефтис, — окликнул Найл телохранительницу. — У нас осталось что-нибудь на завтрак?
Пока братья по плоти подкрепляли свои силы, уровень реки добрался до разбитого окна, и водичка стала неторопливо растекаться по полу, кружа осколки хитиновых панцирей.
Ознакомительная версия.
