– Они, между прочим, правы. – Это был первый случай, когда я высказался о тенетниках в положительном смысле. – От деляг вроде тебя больше вреда, чем пользы. Не удивлюсь, если выяснится, что ты служишь не только тенетникам, но и их врагам.
– А вот это уже похоже на оскорбление! – он гордо выпятил свою цыплячью грудь. – Да, я далеко не идеальный лазутчик. Но других-то у тенетников все равно нет! Кого только они не пробовали приспособить к этому делу, да ничего не вышло. А времена наступают суровые. Даже слепой видит, что Светоч в небе перекосило. Теперь вся надежда только на тебя.
Признаться, я мало что понял из этого страстного монолога, но вида не подал и, как ни в чем не бывало, продолжал свои расспросы:
– Весьма интересно… И каким же образом тенетники собираются меня использовать?
– Им виднее. Например, заставят тебя втереться в доверие к вредоносцам.
– А это еще кто такие?
– Долго рассказывать. Но отношения у них с тенетниками – хуже некуда. Вместе этим народам не ужиться. Либо вредоносцы истребят тенетников, либо тенетники вредоносцев. Третьего не дано.
– Хотелось бы знать, в чем суть конфликта?
– Запутанная история. У каждой стороны своя версия – одна нелепее другой. Постороннему здесь не разобраться.
– Почему тенетники так уверены, что я буду служить им?
– На этот счет они что-нибудь обязательно придумают. Найдут способ привязать тебя к себе. Ты ведь додумался взять в залог мое яйцо. И теперь я весь твой.
– Прости, но это была не моя идея.
– Я просто пытался заслужить твое доверие! Кто же знал, что ты окажешься таким жестокосердным и лишишь меня единственной радости.
– На время, только на время… А самому тебе приходилось встречаться с вредоносцами?
– Приходилось, – без всякого энтузиазма признался он.
– Ну и как?
– Тенетники тебе понравились?
– Скорее нет, чем да.
– А вредоносцы еще хуже. На меня они давно зуб имеют.
– Стало быть, я отправлюсь к вредоносцам один?
– А тебе нянька нужна? Кто хвалился умением прятаться, выслеживать и входить в доверие. С такими навыками нигде не пропадешь. И учти, что в самое ближайшее время тебе придется продемонстрировать их на деле. Ведь в живых мы остались только потому, что тенетники поверили тебе.
– Я, конечно, постараюсь, но не все так просто. Незнакомая страна, чужие нравы… Сначала нужно познакомиться с обстановкой, изучить языки…
– Именно этим мы с тобой и займемся. Между прочим, одна из причин вражды тенетников с вредоносцами состоит в том, что они не способны общаться между собой.
– Почему?
– Не способны и все. Так природа распорядилась. Формы общения, кстати говоря, бывают самые разные.
Мы с тобой, допустим, легко нашли общий язык. Но это скорее исключение, чем правило. Помнишь, какую фразу ты произнес при нашей первой встрече?
– Помню. «Почему молчишь, приятель?»
– Вот-вот. А окажись на твоем месте ушастик из пустыни Шаавар, все выглядело бы несколько иначе.
Он оттянул складки кожи на своих шеках, и те вдруг затрепетали, словно сигнальные флаги. Ничего похожего мне прежде видеть не приходилось. Будем надеяться, что это не розыгрыш.
– Но кое-кто превзошел и ушастиков, – продолжал вещун, по-видимому, севший на своего любимого конька. – Как тебе понравится язык запахов, которым пользуются в стране Горьких вод?
Нестерпимое зловоние, подобное тому, что издает испуганный скунс, шибануло мне в ноздри и через целую гамму незнакомых, но резких запахов перешло в аромат цветущей сирени.
– А ведь это лишь вольный перевод твоего коротенького вопроса, – пояснил вещун. – Слышал бы ты песни, составленные из запахов!
– Хватит, хватит! – простонал я, зажимая нос. – Никто не сомневается в твоих способностях к языкам. Хотя как это у тебя получается – ума не приложу!
– Уметь надо, – похвастался вещун. – Но, увы, в оставлении запахов я не так изощрен, как хотелось бы. Особенно на пустое брюхо.
– Я просто раздавлен, – это было не кокетство, а чистосердечное признание. – То, что ты рассказал, продемонстрировал и… позволил понюхать, подрывает мою веру в собственные силы. Вряд ли я смогу постичь язык тенетников, а уж тем более – вредоносцев.
– Сможешь, сможешь! – заверил меня вещун. – Конечно, не в полной мере, но сможешь.
– Боюсь, что ты только успокаиваешь меня… И себя заодно.
– Мудрость порождает сомнения, а трусость – мнительность. Выводы делай сам.
– Уж если кому и упрекать меня в трусости, так только не тебе… Лучше другое скажи – мы сейчас существа вольные или подневольные?
– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под понятием воля, – похоже, что вещун мнил себя не только полиглотом, но еще и мыслителем. – Мои соплеменники, к примеру, издревле славятся пристрастием к воле. Вот почему мы так чураемся дружбы, подразумевающей наличие некоторых взаимных обязательств. И тем не менее все наши устремления подчинены одной цели – добыть и выносить яйцо. Это делает нас рабами своей собственной страсти. Ты тоже порабощен некой идеей, пока неведомой мне. Следовательно, нас нельзя назвать вольными существами.
– Меня не интересуют твои умствования. Лучше побереги их для наследника. Я спрашиваю, кто мы такие – бесправные пленники или самостоятельные личности. Не знаю, как здесь относятся к последним, но пленников принято кормить. Пусть даже объедками.
– Вот ты о чем! Прости, но я даже не предполагал, что с таким высоким понятием, как воля, ты связываешь свои низменные потребности. Сам-то я, как известно, питаюсь от случая к случаю и, однажды насытившись, могу подолгу воздерживаться от пищи. Это весьма важное качество для тех, кто большую часть жизни проводит в странствиях… Что же касается сути вопроса, то здесь тебя ждет разочарование. Безусловно, мы не пленники, ибо тенетники пленных просто не берут. Полноправными членами их общества мы никогда не станем. Порода не та. Придется довольствоваться статусом пособника, что тоже немало. Впрочем, к кормежке это никакого отношения не имеет. В Ясмене каждый сам заботится о своем пропитании. Кстати, весьма здравый обычай.
– А как же дети? – перебил я его. – Или больные?
– Никогда не видел здесь ни тех, ни других. В любом случае это не твоя забота. Лучше подумай о себе. Скоро охотники начнут возвращаться назад. Ты имеешь полное право позаимствовать у них толику добычи. Но советую поспешить, ибо на потом здесь ничего не остается.
– Мне, стало быть, туда? – я указал на вход, устроенный в форме коленчатой трубы, что не позволяло ветру проникать внутрь жилища.
– Туда, – подтвердил вещун.
– Не хочешь проводить меня?
