– Ничего не понимаю, – уперлась Майлз. – Почему вы не хотите пройти нормальную стандартную процедуру регистрации переселенцев?
– Они не переселенцы, – робко вклинилась Оксана. – У них нет Ай-Ди. Совсем. Ни у кого. И я не понимаю, как это вообще могло произойти. Есть только это, – она протянула начальнице наш список-пропуск на корпоративную вечеринку.
Светлана вполголоса отбубнила Майлз перевод списка-пропуск и даже дала на удивление краткую, но точную характеристику корпорации «Сибнедра». Потом повернулась ко мне и спросила дополнительно:
– Я правильно понимаю, что это именно та корпорация, которую контролирует из Лондона сам…
– Вы все правильно понимаете, Светлана, – резко перебил я ее. – Передайте мисс Майлз мои поздравления в том, что сегодня она лично наложила ему в праздничный торт. И я думаю, что он очень скоро узнает, кому за это выразить благодарность.
– Плевать, – уже спокойно сказала мисс Майлз, игнорируя нас и обращаясь только к Светлане и Оксане. – Все равно они уже здесь. Назад им дороги нет, и никуда они не денутся с подводной лодки. Оксана, оформите им Ай-Ди и пропустите по программе «В» для неимущих переселенцев. Все. Вопрос исчерпан. Беляева, за мной.
Но именно такой оборот дел меня абсолютно не устраивал.
– Эй ты, старая извращенка, как тебя там… Майлз, – окликнул я ее в спину, когда она была уже в дверях, – заруби себе на своем длинном носу: во-первых: мы не переселенцы и никогда ими не желали стать. Тем более, СЮДА. Второе, мы не неимущие, а вполне обеспеченные работой и недвижимостью высокооплачиваемые специалисты. Третье, и главное – верни нас обратно, тогда мы заберем все свои претензии назад и даже не будем против вас возбуждать уголовное преследование.
Вот так-то вот. Мы-то дураки, а вы-то – нет?
– Вернуть вас обратно не может никто на ЭТОЙ Земле, – взвизгнула, оборачиваясь, мисс Майлз, явно задетая моей эскападой.
– А может, у вас для этого просто не хватает компетенции? Тогда не нужно лишнего административного восторга. Просто передайте наш вопрос по инстанции своему руководству. Учтите, замять и даже локализовать этот инцидент вам уже не удастся. Так что настоятельно требую поставить в известность руководителя Базы.
В ответ Майлз ехидно улыбнулась, как доберман при виде захлебывающегося в злобном лае пекинеса.
– На данный момент я – самое старшее руководство на Базе. Начальник Базы сейчас в отъезде.
– Значит, я правильно понял: вы отказываетесь отправлять нас обратно? – упрямо гнул я свою линию. А что еще оставалось делать? Только хорошую мину при этой плохой игре.
– Не отказываюсь, а просто не могу. Такой возможности не предусмотрено. Ну почему вы такой тупица? – Она даже вздохнула удрученно.
– Хорошо, мисс, зададим вам вопрос по-другому: вы лично отказываетесь совершить некие действия, результатом которых будет наше возвращение домой? – и даже пальцем ткнул в ее плоскую грудь.
– Ты все еще не понял, – взвизгнула Майлз, – да вы тут хоть облупитесь, вы никогда не вернетесь назад. НИКОГДА! Это я вам говорю.
И поглядела в глаза Беляевой, как бы ища у той поддержки. Та только плечами пожала.
Оксана стояла за стойкой ресепшн, пытаясь прикинуться невидимкой.
– Тогда, будьте любезны, просветите меня по поводу нашего статуса, – пошел я в наступление. – Мы кто здесь для вас: заложники или военнопленные?
– Вы переселенцы! Другого статуса у вас не будет, – отрезала Майлз, а Светлана добросовестно перевела на русский.
– Ответ неправильный. – Я принял позу Цицерона[73] на его процессе против Катилины[74]. – В наличии имеется группа невооруженных гражданских людей, даже не нон-комбатантов[75], большинству которых нет двадцати одного года. То есть они по международным правилам – несовершеннолетние. Они насильственно вырваны из привычной среды обитания и лишены свободы вооруженными людьми по предварительному сговору. К примеру, по законам штата Нью-Йорк это тянет от двадцати лет отсидки до пожизненного срока. Пожизненного лично вам, мисс Майлз, как главному организатору этого киднеппинга. Это в случае статуса заложников. Тогда у нас к вам нет никаких претензий, кроме возбуждения против вас уголовного преследования. Если же мы военнопленные, пусть даже депортированные гражданские лица, то в этом случае вы, согласно международным правилам, обязаны нас содержать: поить, кормить, предоставить жилье и медицинскую помощь. В этом случае действует Женевская конвенция, согласно которой вы, в случае гуманного обращения с пленными, можете и избежать наказания.
– Вы лоер?[76] – усмешка мисс Майлз была очень ехидной.
– Нет, мисс, не имею такого статуса. Но право учил в университете хорошо.
– К чему вы ведете?
– К тому, старая стерва, что мои несовершеннолетние девочки не спали уже больше суток и последний раз ели больше восьми часов назад. А именно ты, как руководитель всего этого бардака, оторвала их от дома, от родных и близких, от работы, от сбережений, обрекла на страдания голодом и пыткой лишения сна. И после этого стоишь тут довольная, сытая, выспавшаяся, не испытывающая жажды и измываешься над детьми. Я смотрю, вы тут плотно забыли основные ценности не только демократии и гуманизма, но и паблик рилейшнз. Общественностью это может быть расценено, как пытки детей лицом, злоупотребляющим своей властью и имеющим садистские наклонности.
– Ты, кондом[77] штопаный, – взревела Майлз: видать, где-то я ее все же зацепил за живое, – ты здесь никто. И не тебе мне указывать, что мне с вами делать. На это у меня есть утвержденная инструкция, и я действую точно по ней.
– И в ней конечно же прописано, как похищать людей и применять к ним пытки? – это я произнес с издевательской ухмылкой. – Что-то сомневаюсь. Кстати, я могу увидеть эту инструкцию?
– Нет. Она для служебного пользования.
– Я так и думал, – еще шире усмехаясь ей в лицо. – Я могу видеть прокурора?
– Нет. Такового здесь нет. – Мисс Майлз вернула мне усмешку.
– Я могу увидеть судью?
– Нет. На Базе такого не предусмотрено.
– Я могу увидеть атторнея?[78]
– Нет. Такого тоже не предусмотрено.
– Я могу увидеть коронера?[79]
– Нет. Такого здесь тоже не предусмотрено.
– Я могу увидеть местного шерифа?[80]
– Нет. Такового здесь не предусмотрено.
– А кто здесь предусмотрен?
– Я. – Майлз как будто привстала на пьедестал.
– Вот как… – констатировал я. – Значит, никакой демократии, никакого правового и гражданского общества у вас тут нет, а в наличии только голимый тоталитаризм и вождизм мисс Майлз. В таком случае именно вы и ответственны за все. Я могу связаться с вашим прямым начальством, фюрерин[81] Майлз?
