— У него разумный график мышления? — спросило одно из существ, шедшее впереди.
— Похожий на наш.
— Странно, — заметил тот, которого привели ко мне. — И неожиданно.
Существа остановились у моего ложа.
— Что показал преобразователь? — спросил первый, буду называть его — Главный.
— Картины инопланетной жизни на суше.
— На суше? — переспросил Главный.
Кажется, он не верил тому, что ему говорили. Приблизился еще, наклонился ко мне. Я опять закричал бы, если бы мог кричать под водой. Он смотрел на меня и в то же время не смотрел. Глаз у него не было, но я чувствовал его взгляд. Боже мой, не могу передать этого ощущения! Гипноз? Давление электрического поля на расстоянии?.. Этого нельзя выразить словами, оно даже не поддается чувству. Только во сне можно ощутить такой взгляд и увидеть таких существ — человеческий глаз не отличал одного от другого…
Я беспокойно заерзал на ложе, зажмурил глаза — взгляды, скрещенные на мне странными существами, давили меня, стискивали голову словно обручем.
Главный спросил меня:
— Кто ты?
— Человек, — хотел я сказать, но не выдавил из себя ни звука — только подумал.
— Человек… — повторил он, не шевельнув ни безгубым ртом, ни какой-либо другой частью «лица», — не подберешь слов, чтобы описать их обличье. Повторилне то слово. Его «человек» прозвучало у меня в мозгу без какой-либо эмоциональной окраски и тембра — как шелест листьев.
— Как называется ваша планета? — спросил он.
— Земля.
— А звезда?
— Солнце.
Все четверо существ, обступивших меня, были поражены.
Был поражен и я. Тем, что живу, и тем, что вижу. Страх постепенно прошел, обстановка прояснилась. У меня уже не было ощущения бреда или, как мне внушали в детстве, «того света», ада, скажем, или рая. Я сознавал реальность происходящего, видел круглое помещение, существ, стоявших рядом со мной. Я мог бы протянуть руку и дотронуться до кого-нибудь из них. Словом, я жил — в очень странной, немыслимой обстановке, но жил и сознавал, что живу. То, что эти существа поддерживали мою жизнь, тоже казалось мне естественным. Пожалуй, это оттого, что мозг мой работал нормально, как работает сейчас, когда я говорю с вами. Телом я ощущал воду, тепло, дышал, хотя дыхание было затруднено: приходилось втягивать в себя воду и выталкивать из легких, — это тяжелее, чем дышать воздухом. Главное — я мыслил, обменивался мыслями с чуждыми для меня существами, это даже интересовало меня, несмотря на парадоксальность моего положения. Вы верите мне?..
Вопрос Текки опять был неожиданным, как тогда, когда он спросил — я католик? Но на этот раз я промолчал. Рассказ его был нелеп, как нелепа была обстановка, которую он описывал. Но рассказ был интересен, и на этом интересе строились наши взаимоотношения. Он рассказывал — я слушал.
Пусть рассказывает еще.
Не дождавшись ответа, Текки закрыл глаза. Казалось, он прислушивался к своему дыханию. В груди у него булькало и хрипело. Двадцативаттная лампочка тускло горела под потолком лазарета. Вверху, на палубе, ходил и ходил, как маятник, вахтенный.
— Пожалуй, изумление было обоюдным, — заговорил Текки, с их стороны и с моей. Сколько бы оно ни продолжалось, оно прошло. Началось знакомство друг с другом. Оказывается, они уже знали мое имя — Артуро… Не буду говорить о приборах и приемах, которые употребили пришельцы при разговоре со мной. Скоро я понял, что мне нужно максимально напрягать мысль и воображение, чтобы они меня понимали. И я делал это в угоду им, потому что они тоже старались отдать мне все, что могли. Кроме любопытства с их стороны и, как мне показалось, растерянности, — я ничего другого в них не увидел: ни страха, ни злости. Может быть, их растерянность была отражением моей собственной, — они хотели понять, что я такое, примениться ко мне и поначалу, возможно, считали страх и растерянность естественным для меня состоянием. Чтобы понять меня, пытались «влезть» в мою шкуру… Это были ученые, и обращение со мной было для них экспериментом над неведомым существом. Существо, к их удивлению, оказалось разумным. Они хотели иметь сведения о землянах, я им подробно передавал эти сведения. Они мне — свои.
Их информацию я усвоил не полностью, отрывками — как из старой книги, где целые главы оказались стертыми или выцветшими. Сейчас я не могу изложить все последовательно, мешает жар, головная боль, — ведь я умираю, доктор… Спрячьте свои часы, не глядите на них! Они мешают вам сосредоточиться. Мне тоже мешают… Вот так, в карман, и не доставайте их больше.
Текки на минуту замолк, оправил простыню на груди, переложил платок из правой руки в левую, — все это были мелкие ненужные движения, но ему надо было успокоиться или собраться с мыслями перед главным, что он хотел сказать.
— Они с далекой звезды, — заговорил Текки, когда уже нечего было делать рукам: простыня оправлена, платок переложен из одной руки в другую. — Это черная невидимая звезда вблизи Центра Галактики, которая имеет несколько планет, близко обращающихся вокруг нее. Звезда почти погасла, не светит, она только греет, но дает достаточно тепла, чтобы на их планете существовала жизнь. Планета покрыта водой, жизнь, в том числе и разумная, зародилась и существует в воде. Планета называется Ири — так это звучало в моем мозгу. Иряне не знают, что такое солнечный свет, кванты и радиоволны. Свет они воспринимают как ту или иную дозу тепла. Энергетика их построена на освоении теплоты, гравитации и нейтринного излучения. Радиотехника у них отсутствует. Понятие об электромагнитных колебаниях чуждо их сознанию полностью. Зато нейтринная энергетика ими освоена хорошо, — связь на своей планете они ведут при помощи нейтринных потоков. Они исследуют вселенную в поисках планет для колонизации. Земля привлекла их внимание потому, что на две трети покрыта водой. Иряне понятия не имели, что Земля заселена разумными существами. Их приемная аппаратура, созданная на иных принципах, чем на Земле, не обнаружила человечества. Наше Солнце для их органов чувств было мощным источником тепла, и только. На всех диапазонах нейтринной и гравиосвязи Земля молчала, радиоволн их аппаратура не воспринимает, — Земля казалась необитаемой… Встреча со мной была для них все равно, что гром с ясного неба. Только через мой мозг они увидели наши города, машины, корабли, самолеты — все многообразие земной жизни. Поэтому они были так поражены. Мы со своей стороны не могли обнаружить их корабль; он полностью поглощал радиоволны, превращая их в тепло — как солнечные лучи. Электричества они тоже не знали. Потоки электронов считали помехами, превращая их в теплоту. Вся их техники основывалась на трех видах энергии: гравитационной, нейтринной и тепловой. Развитие цивилизации шло совсем другими путями.
