- Вы с кем-нибудь еще из соседей знакомы?
- Разумеется, - отвечал он. - Я здесь всех знаю, очень милые люди, хотя, он жестом пригласил Элисон наклониться, чтобы он мог шептать ей в самое ухо, живет здесь один священник, на моем этаже, так, по-моему, его место - в психушке. У него не все дома! - Старичок поднял глаза на потолок, словно раскаиваясь, что позволил себе столь резкое суждение. - Бог меня простит, проговорил он. - Но у него действительно с головой не все в порядке. Целыми днями сидит у окна.
- Агент по сдаче квартир упоминала о Нем. - В самом деле? Элисон кивнула.
- Он наблюдал за нами, когда мы выходили из дома.
- Понятно, - Чейзен помолчал. - Но не бойтесь, он никогда никуда не выходит, и он очень тихий. Да, есть здесь еще такая квартира 4-А.
- А там кто живет?
- Никто. В том-то все дело. Ее никогда не сдавали. А прочий народ здесь вполне приятный, и я... Хотя нет, постойте, чуть было не забыл о тех двух женщинах со второго этажа. В них - зло. Они достойны проклятия.
- Вы довольно строго судите, - заметила Элисон.
- О! - ответил он.
- Простите? - переспросила Элисон, не совсем поняв смысл его реплики.
- Не спорьте! Зло, я сказал. Элисон была немного ошарашена. Откинувшись на спинку стула, она ожидала его дальнейших откровений.
- Так о чем я говорил? - спросил старичок. - Дайте вспомнить.
- О соседях? - подсказала Элисон.
- Нет, что-то другое. До того. Нет. Ах, брак! Никогда не связывал себя узами брака. Скажу по секрету, я всегда относился к женщинам со страхом и подозрением. Без обид, моя дорогая.
- Я и не думаю, что вы хотели меня обидеть.
- Нет-нет, разумеется нет. Дайте вспомнить. Должен признать, у меня есть ужасные слабости. Когда я был ребенком, моя бедная мамочка пыталась...
Элисон украдкой бросила взгляд на часы в то время, как он Продолжал монотонно что-то бубнить, словно заезженная пластинка. Уже десять, пора бы Майклу и появиться. Но, конечно, он, как всегда, опоздает. Элисон начинала сердиться. Неужели он не может хоть раз в жизни прийти вовремя, чтобы избавить ее от экскурсов в историю жизни Чейзена?!
Рассказ старичка был исполнен драматизма. Голос его дрожал, он выпячивал грудь, стремясь набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы подольше говорить без передышки. Элисон мало что слышала. Мысли ее блуждали где-то далеко, а звук голоса Чейзена лишь убаюкивал ее.
Где-то посреди его речи она вдруг уловила несколько слов. Снова взглянула на напольные часы справа от камина. Неужели он вещает уже сорок пять минут? А она почти все пропустила мимо ушей! Была там какая-то чепуха о Бронксе, пара баек о Великой Депрессии, перечисление его жизненных достижений и бесчисленных мест работы, которые он сменил. Вот и все. Элисон забеспокоилась. А что если он захочет знать ее мнение насчет важнейших вех своей жизни? Ей придется промолчать. И скорей всего на этом их знакомство закончится. Впрочем, если произнесение речей относится к числу его любимых занятий, это, может быть, не так и плохо, - усмехнулась Элисон про себя.
- Так что, как видите, дорогая моя Элисон, Джезебель и Мортимер единственные мои верные друзья. Конечно, я поддерживаю приятельские отношения с миссис Кларк из квартиры 4-Б, но лишь животные способны на истинную преданность - или привязанность, как вам угодно. Я делюсь с ними самым сокровенным, а, как вы догадываетесь, в жизни старого человека много сокровенного.
Элисон откинулась на спинку стула и улыбнулась. Рассказ подошел к концу. Чейзен взглянул на часы.
- Боже мой, - засуетился он, - им давно пора в постель. Вы знаете, что от недостатка сна кошачья шерстка становится клочковатой, а перышки у птичек слипаются?
- Век живи - век учись, - промолвила Элисон с ноткой сарказма в голосе.
- Как это верно! Как верно! Что ж, я собирался лишь заглянуть к вам на пару минут, а проторчал целый час. Весьма эгоистично с моей стороны! Вам же необходимо подготовиться к приему друга, так что я откланяюсь. - Он снял кошку со стола. - Наша маленькая беседа доставила мне истинное наслаждение. Жаль, что Джезебель неразговорчива сегодня. Может, в следующий раз вам повезет больше.
- Не сомневаюсь, - сказала Элисон. Чейзен поднялся и направился к дверям.
- Не беспокойтесь, я сам открою. Если вам понадобится какая-либо помощь, не стесняйтесь, стучите в мою дверь в любое время.
- Спасибо за предложение.
- Тц, тц, не стоят благодарности. Мне это лишь доставит удовольствие.
- Мистер Чейзен, у меня есть одна просьба. Могу я воспользоваться вашим телефоном в случае необходимости? Телефонная компания никак не подключит мой.
- Будь у меня телефон, я бы с радостью... Но у меня его нет. Мне некому звонить.
Элисон сочувственно покивала головой.
- Спокойной ночи, моя дорогая, - сказал он и предостерег: - Ешьте и пейте в меру.
- Спокойной ночи.
- Я чуть не забыл. - Чейзен приподнял кошку. - Скажи "спокойной ночи", Джезебель. - Кошка ничего не сказала. - Не знаю, что на нее сегодня нашло. Может, простудилась. - Он покачал головой, пожал плечами, вышел и закрыл за собой дверь.
И Элисон снова осталась одна. Она повернула ключ в замке, накинула цепочку и вернулась к столу. Посмотрела на сгоревшие уже на четверть свечи и заключила, что, несмотря на то что в голове у Чейзена полный сумбур, его визит доставил ей удовольствие.
Элисон взяла в руки вилку и начала постукивать ею по краю тарелки в унисон с тиканьем часов, оглядывая празднично накрытый стол. Неожиданно она остановилась и склонилась над столом. Рядом с солонкой лежала маленькая, десять на четыре, фотография в скромной рамке. С черно-белого глянцевого снимка на нее смотрел Чейзен в черном костюме, черном галстуке, с букетом роз в руке. Он улыбался во весь рот. Элисон покрутила фотографию в руках. Странно, что она не заметила, как он оставил ее. И почему он ничего не сказал об этом? Может, это подарок к новоселью? Или у него такая визитная карточка? Как бы то ни было, это довольно мило. Элисон подошла к камину и поставила фотографию точно посредине. Старику будет приятно, когда он увидит ее, зайдя в следующий раз. Элисон отвернулась и нахмурилась. Она начинала терять терпение. Где же Майкл?
Глава 5
- Истерия может вызывать различные заболевания, - заключил Майкл, когда Элисон закончила описывать свое самочувствие во время похорон, - Но я не истеричка! - запротестовала она. Он поправил манжеты рубашки, звякнув блестящими золотыми запонками с инициалами М. С. Ф. - Майкл Спенсер Фармер. Они были очень красивы. Четырнадцать каратов золота. Подарок Элисон ко дню его рождения в том самом июле.
- Внешне нет, - согласился он. - Но мы-то с тобой знаем, а?
Он проследил за ее реакцией. Элисон сидела, выпрямившись на стуле, и наблюдала за игрой отблесков пламени свечи на его смуглом лице. Взгляд его живых темно-карих глаз был испытующим, каким-то даже гипнотическим. Майкл казался таким же, как всегда, а Элисон между уходом Чарльза Чейзена и его появлением замучила себя вопросами до умопомрачения Не переменился ли он? А она сама? Даже после того, как он вошел в дверь, вопросы продолжали терзать ее. Она лишь кивнула головой в знак приветствия, решив, что так будет лучше всего. В конце концов у нее есть причины сердиться: он опоздал на полтора часа, и это после того, как на полторы недели задержался в своей Албании. Он не заслужил нежной встречи, он заслужил равнодушие. К тому же равнодушие отличный способ скрыть собственные сомнения. Но сейчас, после обмена подарками, экскурсии по квартире, чудесного ужина, Элисон решила, что тревожилась зря. И ей сразу стало хорошо и спокойно.
