«Сейчас она скажет про „заслуженную артистку без публики“», – зло подумал Костя. Но Вика ничего этого не сказала, а просто по-женски (и еще как по-женски!) засмеялась. Верейский тоже засмеялся, и они отошли с ним в сторону, болтая, как давние знакомые.
– Ну, друг Костя, бывай здоров. Пойду собираться на поезд.
У вас в Москве такая спешка… Ну и я, как все, тоже ничего не успеваю сделать. Магазины напоследок откладывал, а они, глянь, сегодня закрыты – воскресенье. Вот так, брат.
– Есть проигрыши, которые должны доставлять внутреннее удовлетворение, – сказал Александр Максимович.
– Я ему поставлю мат, будьте уверены… конем! – сказал Костя Куликов.
– Кому? – поинтересовался ван дер Ланге.
– Кому, кому… – раздраженно повторил Костя. – Всем! Этюд такой составлю для всех. Сейчас пойду делать.
– Поспешай медленно, – пожимая ему руку, сказал Гусаков.
Инженер ван дер Ланге радушно распрощался с Кулаковым.
– Я верю, что ваши идеи создания энергетических ветровых труб скажут свое слово в энергетике, я ощущаю в них бизнес!
К Вике Костя не подошел. Она продолжала болтать с красавцем толстяком. Костя через две ступеньки сбежал вниз по мраморной лестнице. На стенах висели таблицы турнира, в котором он мог бы, но не заработал звания мастера шахматной игры.
Дома он поставил шахматную доску на черновики заявки в Комитет по изобретениям и открытиям на имя К. Л. Куликова и В. В. Нелидовой (ее звали Виктория Викентьевна).
Все последующие дни Костя был сам не свой. Ни одно поражение за шахматной доской (а их, конечно, было не мало!) не заставляло его так остро переживать чувство досады. Но не то было причиной, что он недотянул пол-очка до мастерской нормы. Ощущение позора было вызвано, конечно же, тоном Вики, а потом ее непринужденной болтовней с победителем.
И Костя яростно работал над задуманным этюдом, в котором запланировал «мат конем своему обидчику». Он был убежден, что Верейский встречается с Викой, может быть, ходит с ней вместе по пустынным предрассветным улицам, сидит на скамеечке, гладит бездомную кошку. Нет, обрывал сам себя Костя, такой бродить, подобно ему, по улицам не станет…
Первый раз Костя Куликов составлял шахматный этюд, воображая перед собой реального противника.
И ни разу он не позвонил Вике. И Вика тоже ни разу не позвонила ему, хотя он дал ей в то утро номер своего телефона. Напрасно бросался он в коридор на каждый звонок. Соседи это даже заметили. В институте начинались летние каникулы, загрузки особой не было. Костя ходил в библиотеку и просматривал все, что мог найти о ветряках, ветротурбинах и дымовых трубах, досконально изучил все методы их расчета, включая даже ветряные мельницы. В читальном зале он удивлял многих, замечавших на столе рядом с книгой, которую он изучал, раскрытую шахматную доску с магнитными фигурками.
Но никто не мешал Косте Куликову. Никто не мешал, и никто не помогал… и даже не интересовался им.
Единственный человек, который все же вспомнил о нем, был Александр Максимович ван дер Ланге. Он добыл через шахматный клуб телефон мастера Куликова и позвонил ему, чтобы проститься. Его туристская поездка в СССР заканчивалась. Он побывал в Ленинграде, Киеве, Самарканде и теперь возвращается в Канаду.
– В Средней Азии было очень жарко, – говорил он. – И я размышлял там о ваших энергетических трубах. Жаль, у нас в Канаде нет таких жарких мест. Однако для деловых целей это не имеет значения. Мир велик, жарких мест в нем много.
И в заключение он спросил о задуманном Костей этюде. Только он вспомнил об этом! Он, а не Вика!..
Костя Куликов, желая быть вежливым, согласился на прощальную встречу в шахматном клубе, пообещав канадцу показать свое новое произведение.
Александр Максимович ван дер Ланге был одет в какой-то немыслимый по расцветке спортивный костюм, какие, очевидно, носят у них там, за океаном. Галстук был бабочкой, что особо подчеркивало его обычное надменно-серьезное выражение лица.
Канадец встретил Костю почтительной улыбкой и сразу же сделал удивленные глаза, разглядывая Куликова.
– Да, да, я постригся, – смущенно признался Костя. – Надоела мне эта грива.
– Вы стали какой-то другой.
– Нет, все тот же, только с виду другой.
Костя остригся «под польку» на другой же день после поражения, тщетно прождав Викиного звонка. Он снял свою пышную шевелюру, потому что ему показалось, что она нравилась Вике.
Недаром на прощание она запустила в нее свои пальцы в «первое их утро»…
– Без длинных волос вы стали старше, строже. Ну да бог с ней, с модой, – говорил Александр Максимович, усаживаясь рядом с «шахматным маэстро» за выбранный ими столик. – Я привык, что вы показываете позиции на магнитных шахматах, – заметил он.
– Сегодня играю за столиком, – мрачно пообещал Костя. – Чтобы дать ему мат.
– Кому?
– Вот ему, – указал Костя на пустующий стул.
– А-а! – понимающе протянул ван дер Ланге.
На доске перед ним стояла вот такая позиция.
– Белые начинают и выигрывают! – объявил Костя.
– Вы позволите мне подумать? – попросил Александр Максимович.
Костя встал и прошелся по залу, где за столиками любители шахмат играли легкие партии или анализировали сыгранные мастерами и гроссмейстерами. У некоторых досок он останавливался и задумывался.
Через некоторое время он вернулся к своему столику.
– Ну как? – спросил он.
– К сожалению, это, очевидно, слишком трудно для меня. Черные успевают провести ферзя и добиваются вечного шаха. Сдаюсь.
– Сдаваться не вам надо, – решительно сказал Костя, с размаху садясь на стул, – 1. d7
– Это просто, – сказал канадец, – но у него, – и он посмотрел на пустой стул, – есть кое-какие возможности: 1… c5+ 2. Кр: f5 Сc7, и белая пешка задержана. Я правильно говорю?
– Правильно. Но… продолжение следует. 3. К: c7
– О-о! Он не будет брать вашего коня, а возьмет пешку 3… a: b2 и поставит ферзя с шахом.
– 4. Кd5+! – Объявляя шах, Костя даже стукнул конем по доске.
– Это не так страшно. 4… Крсб
– 5. Креб!
– Как? Вы пропускаете его в ферзи?
– Конечно! 5… b1=Ф 6. b5+
– Я все еще не понял. Неужели нельзя взять пешку? Если не королем из-за вилки конем на с3, то королевой? У нее будет достаточно простора шаховать белого короля.
– Берете пешку ферзем? Пожалуйста! 6… Ф: b5 7. d8=К+ мат!
– Ах, вот как! Конем, вновь рожденным конемат? Ха-ха-ха!
– Восхитительно! Вы отомстили конем за коня. Но признает ли он? Ведь стул пуст.
