При этом каждый из них подвергал себя совершенно разным тренировкам.
◊ ◊ ◊
Место, куда они направлялись, находилось на вершине невысокого холма, который был в десяти минутах от их дома (с их текущей скоростью).
Если использовать одно слово, чтобы описать это место, то это слово будет «Храм».
Однако собравшиеся там люди не были похожи ни на «священников», ни на «монахов», ни даже на «послушников».
Возьмем на себя смелость придумать достойный эпитет для этих людей: «практикующие аскетизм», или «солдаты-монахи».
«Храм» был окутан атмосферой, жесткой по отношению к девушкам, особенно юным, которые испытывают такой страх, что даже не могут к нему приблизиться, однако Миюки проскользнула без малейшего колебания. Но спокойной и расслабленной её назвать было нельзя, напротив, в её голове много раз прозвучало — «все в порядке».
Что же до Тацуи, он вовсе не прошел через ворота в прежнем темпе, нет — на самом деле, он натакнулся на агрессивный прием.
Когда человек впервые приходит в этот храм, он должен пройти спарринг со служителем храма каждый раз, когда проходит врата, но сейчас у входа собралось около двадцати учеников мастера со средним рейтингом и ниже, готовых атаковать Тацую одновременно, а не по очереди — что было, в общем-то, странно.
— Миюки-кун! Давно не виделись!
Веселый голос, что внезапно прокричал эти слова, исходил из-за спины Миюки, стоявшей во дворе главного здания храма, в то время как она озабоченно смотрела на старшего брата, зажатого в плотной массе людей.
— Сэнсэй... Пожалуйста, прекратите скрывать ваше присутствие и незаметно подкрадываться к нам, ведь мы пришли именно к вам...
Несмотря на всю бдительность, подобные вещи происходили так часто, что перестали быть для Миюки шоком, вызывая у неё лишь раздражение из-за потерянного времени.
— Миюки-кун, ваша просьба не прятаться — просто невыполнимое задание. Я «шиноби». Скрываться — мое основное занятие.
Его черное одеяние монаха и чисто выбритая голова очень подходили данному месту, но в тоже время невозможно было понять, сколько ему лет.
Его можно было охарактеризовать исключительно как постороннего, и, несмотря на монашеские одежды, поверить в то, что он монах было невозможно.
— В наше время не существует профессии ниндзя. Я хочу, чтобы вы как можно скорее исправили это недоразумение.
Миюки пыталась серьезно оспорить его точку зрения, но...
— Ай-ай-ай, не ошибитесь, называя нас ниндзя, мы настоящие «шиноби». Это традиция, а не профессия.
Он ответил, грозя пальцем, что, в общем-то, было довольно грубо. — Мы уважаем вашу профессию. Поэтому, пожалуйста, заканчивайте эту вашу «таинственность». Почему Сэнсэй такой...
Она попыталась правильно подобрать слова, но сдалась. В любом случае, это было бы бессмысленно, так как она знала этого человека достаточно долго.
Этот мнимый монах (ну, у него на самом деле была квалификация подлинного монаха) — Коконоэ Якумо — был самопровозглашенным «шиноби».
Или, говоря общепринятыми терминами, — «пользователь ниндзютсу».
По его утверждениям, он обнаружил способ развить физические способности далеко за пределы нормы, объясняя это древней магией.
В то время, когда магия стала объектом научных исследований, но всё ещё скрывалась от общественности под видом фантастики и домыслов, было выяснено, что такие искусства, как ниндзюцу, были не простыми средневековыми боевыми искусствами, а целыми формами магии.
Тем не менее, о подобных вещах правильно было бы думать как о неком таинственном «искусстве».
Естественно, также как и о других магических «системах», легенды не говорили всей правды.
Рассказы о ниндзюцу описывали их скорость и иллюзии.
Коконоэ Якумо (которого Миюки называла Сэнсэем, а Тацуя — Мастером) освоил традиционные для ниндзюцу умения.
Но несмотря на его монашеские одежды (впрочем, просто кричавшие о лжи), его внешность и место проживания указывали, что у него просто не было чувства приличия.
— Это форма Первой старшей школы?
— Да, у нас вчера была церемония поступления.
— Ясно, ясно. Довольно милая.
— ...сегодня у нас начинаются занятия, и...
— Эта разновидность новенькой зеленой формы, чистая и аккуратная, в ней есть некоторый скрытый шарм.
— ...
— Почти как бутон цветка, собирающийся раскрыться, готовый прорости. Ах да... Моэ, это точно моэ! Мрмх?
Напряженность Миюки сильно возросла, и она начала медленно отступать, затем, Якумо внезапно развернулся, подняв левую руку над головой.
Тхвак — раздался звук проносящейся руки.
— Мастер, вы напугали Миюки, не могли бы вы немного успокоиться?
— ...Неплохо, Тацуя-кун. Взял меня в захват, атаковав со спины.
Заблокировав правую руку Тацуи своей левой, Якумо атаковал Тацую справа.
Прочертив рукой в воздухе подобие восьмерки, он в последний момент смог поймать кулак, почти достигший его бока.
Развернувшись лицом к противнику, Якумо с видимой легкостью сделал двойное сальто вперед с целью ударить Тацую кулаком в затылок, но тот ловко выкрутился и увернулся.
Разрыв между ними сократился.
Зрители дружно ахнули.
В какой-то момент этих двоих окружила толпа людей.
Якумо и Тацуя обменялись новыми атаками.
Миюки же в тревоге сжимала свои руки.
◊ ◊ ◊
С первого года обучения Тацуи в средней школе, или, если быть точнее, начиная с октября, подобное сумасшествие возникало здесь каждое утро, вслед за которым на площадке воцарялся относительный покой. Ученики возвращались к своим тренировкам, а единственными, кто остался стоять перед главным зданием, были Тацуя и Миюки вместе с Якумо.
— Сэнсэй, держите. Онии-сама, не желаешь отведать?
— Ох, Миюки-кун, спасибо.
— ...пожалуйста, подожди немного.
Якумо, всё ещё обливаясь потом, с улыбкой взял чашку и полотенце у Миюки, в то время как Тацуя, тяжело дыша и повалившись на землю, поднял руку, приняв её предложение, и попытался болезненно встать.
— Онии-сама, ты в порядке?..
Видя, как Тацуя напрягается, чтобы подняться, Миюки обеспокоенно присела около него, чтобы вытереть его полотенцем, совершенно не заботясь о чистоте собственной одежды.
— Да, конечно, в полном.
Никто из них не заметил, как смягчилось лицо Якумо. Тацуя взял у Миюки полотенце, и, после некоторой паузы, собравшись с силами, вскочил на ноги.
— Прости, из-за меня твоя юбка испачкалась.
Конечно, куртка Тацуи тоже была заляпана грязью, но ведь юбка Миюки могла обойтись и без этого.
— Пустяки.
Улыбнувшись в ответ, Миюки, вместо того, чтобы оттряхнуть юбку, вытащила тонкий мобильный терминал, экран которого почти полностью охватывала панель обратной связи, в которую она начала вводить значения.
