- Нет, ваша милость.
- "Слепой" и "писец" - слова как будто несочетаемые, но на самом деле писец не слеп, он просто не понимает того, что видит. Вижу, ты в недоумении, - сейчас я все объясню. Мне нужен кто-то, кто по несколько часов в день переписывал бы для меня пергамента - слово в слово, букву за буквой. Способен ты на это?
- Да ведь я не умею писать, ваша милость, и я и пера-то никогда в руки не брал.
- Именно это мне и нужно. - Пришелец, обретший имя, отступил обратно в тень. - Тебе придется только копировать. Владеть пером тут незачем. Фраллит говорит, что ты смышленый мальчик, - всему необходимому ты обучишься за несколько дней.
Джек не знал, чему больше дивиться: предложению Баралиса или тому, что Фраллит сказал о нем, Джеке, что-то хорошее.
- Ну так как, Джек, ты согласен? - медовым голосом спросил Баралис.
- Да, ваша милость.
- Превосходно. Сегодня же и начнешь. Придешь ко мне в два часа пополудни. Каждый день ты будешь работать на меня по несколько часов, не переставая при этом исполнять свои обязанности на кухне. - Джек больше не видел лица Баралиса, полностью ушедшего в тень. - Еще одно, Джек, а потом можешь идти. Я требую, чтобы ты никому не рассказывал о своей работе. Твой мастер объяснит твое отсутствие, ежели будет необходимо. - Баралис без единого звука скрылся во мраке за чанами.
Джек дрожал с головы до ног, колени подкашивались, а руку точно клешами отрывали от тела. Он сел на пол подвала, почувствовав вдруг огромную слабость и усталость. Камень был сырой, но Джек не обращал на это внимания, раздумывая о случившемся. И почему королевский советник выбрал именно его?
Придя к разумному выводу, что у взрослых все равно ничего не поймешь, Джек свернулся калачиком и уснул.
Утро для охоты было великолепным. Первый морозец сковал землю, покрыв инеем траву. Солнце ярко светило, но не грело, и воздух был тихий и ясный.
Король Лескет чувствовал знакомое стеснение в желудке, как всегда при выезде на охоту. Он любил это чувство: оно придавало остроту суждению и зоркость глазу. Немногочисленный поезд выехал в лес еще до рассвета, и теперь, приближаясь к цели, лошади плясали, а собаки громко лаяли - им не терпелось начать. Король окинул взглядом своих спутников. Все они были славные ребята, и охотничье возбуждение, смешанное со страхом, связывало всех воедино в этот чудесный день: лордов Карвелла, Травина, Ролака и Мейбора, псарей и горстку лучников.
Отсутствие сына его не печалило. Король испытал облегчение, когда Кайлок не явился перед рассветом на сбор. Мальчик обещал стать отменным ловцом, но его жестокость к добыче беспокоила короля. Кайлок играл с дичью, без нужды нанося раны и увечья, стараясь причинить животным как можно больше боли перед смертью. Еще большую тревогу вызывало то, как принц влиял на всех окружающих, - люди при нем держались скованно и настороженно. Без него охота пройдет веселее.
Собак спустили, и охотники стали ждать. Шли минуты - свора выслеживала зверя. Королевских гончих натаскивали так, чтобы они не отвлекались на мелкую дичь вроде кроликов и лис, подымая только крупную добычу - дикого вепря, оленя или косматого медведя. Охотники ждали с напряженными лицами, дыша белым паром в холодном воздухе. Прошло немного времени, и лай гончих превратился в долгую заливистую трель. Все взоры обратились к королю, и он с криком "Ату!" устремился галопом в лес. Остальные последовали за ним. Лес огласился громом копыт и пением рога.
Охота вышла долгой и опасной. Нелегко на всем скаку огибать деревья и перепрыгивать через рвы. Гончие вели охотников извилистым путем в самую чащу. Деревья там росли так плотно, что приходилось то и дело придерживать лошадей, чего король терпеть не мог. Лай гончих побуждал его спешить, несмотря на опасность, чтобы настигнуть добычу любой ценой. Лорд Рола поравнялся с ним и готов был вырваться вперед. Лескет, пришпорив коня, обогнал его. Всадники неслись следом за гончими через ручьи и бурелом, через поляны и чащобы. Внезапно впереди показалась огромная туша бегущего зверя.
- Вепрь! - взволнованно вскричал король, затрепетав от одного вида добычи - зверь был очень велик, гораздо больше тех, что обычно встречались в этих местах.
Всадники нагнали гончих и вепря, и лучники пустили первые стрелы. Почти все выстрелы ушли мимо цели - зверь нырнул в чащу. Но когда он показался опять, в нем торчали две стрелы: одна на загривке, другая в ляжке. Король знал, что эти раны только прибавят прыти вепрю, пробудив в нем слепую ярость, однако неуклонно следовал за зверем в гущу леса.
Гончие, почуяв кровь, обезумели и заливались высоким лихорадочным лаем. Этот звук будоражил и людей - первая кров пролилась, и началась настоящая охота.
Думать было некогда - король положился на свое чутье и чутье своего коня, который скакал вперед, не дожидаясь команд всадника. Вепрь показался снова - дорогу ему преградил глубокий овраг. Лучники опять дали залп, и еще три стрелы поразили зверя. Он испустил пронзительный визг. Одна из стрел, миновав зверя, пронзила глаз гончей. Пользуясь суматохой, вепрь повернул назад и прорвался сквозь охотников. Король пришел в бешенство.
- Избавьте собаку от страданий! - произнес он сквозь зубы, до крови пришпорил коня и погнался за добычей.
Вепрь не сбавил хода - преследуемый гончими, он летел, вперед, оставляя за собой кровавый след.
Наконец гончие прижали его к пруду - дальше хода не было. Собаки наседали, образовав полукруг, и могучий зверь взрыл копытами землю, готовясь напасть. Охотники изготовили оружие. Король придвинулся ближе, не сводя с вепря глаз. Любое неверное движение, любое промедление могло привести к смерти. Лескет знал, что у него лишь мгновение перед тем, как зверь бросится в атаку. Он вскинул копье и что было силы вогнал его в бок вепрю. Тот издал душераздирающий предсмертный вопль, горячая кровь хлынула из раны.
Миг спустя все лорды набросились на вепря, коля его длинными копьями. Кровь хлестала на землю и стекала в пруд. Псари отозвали собак, и всех охватило бурное ликование.
- Отрежем ему яйца! - вскричал Карвелл. - Отрежем, - поддержал Мейбор. - Кому доверить эту честь?
- Кому, как не вам, Мейбор, - говорят, вы мастер холостить. Все рассмеялись, разряжая запал погони. Мейбор обнажил кинжал и спешился.
- Клянусь Борком! Сроду таких здоровенных не видывал.
- Так ведь у вас есть зеркало, Мейбор! - сострил Ролак, и все заржали. Мейбор одним ударом лишил мертвого зверя его детородных органов и вскинул их вверх для всеобщего обозрения.
- Пожалуй, - с шутливой серьезностью произнес он, - мои и впрямь побольше будут!
Король среди общего хохота услышал знакомый свистящий звук. В следующий миг что-то ударило его в плечо, и он вылетел из седла. Падая, он увидел, что это стрела, и тут же почуял неладное. Стрелы попадали в него и раньше, и он знал, как они жалят. Удар этой стрелы сопровождался еще чем-то - что-то будто вгрызалось ему в плоть. Жестокая боль пронзила его тело, и он лишился чувств.
