— Синан, а ты помнишь ту сказку, про султана и шахматную доску? Сказку про большие числа?
Это была одна из его любимых арабских сказок. В ней рассказывалось об опрометчивом обещании, которое глупый султан дал одному хитрому вельможе. На первом квадрате шахматной доски — одно-единственное зернышко пшеницы, на втором — уже два зерна, на третьем — четыре и так далее: восемь, шестнадцать, тридцать два… И в конце концов адские числа складывались в целый амбар.
Синан нахмурился:
— О да. Я помню эту сказку. И я начинаю понимать, к чему ты клонишь.
— Ведь ты же сам мне ее рассказал, — заметила Хильдегарт.
— Умница моя, я очень хорошо помню, как рассказывал тебе эту сказку! И я отлично знаю, как глубока та подземная шахта! Ха-ха! Так вот зачем он хочет накормить этих бесов мясом моих драгоценных коней! Когда эти мерзкие твари начнут размножаться, сколько их станет, как ты думаешь? Сотни, и сотни, и сотни!
— Чем это нам грозит? — спросила Хильдегарт.
— Это же очевидно, — отвечал Синан. — Они выберутся наружу и наводнят собою нашу священную родину. А размножаясь снова и снова, они вскоре распространятся на такие расстояния, которые не пролетит ни одна даже самая сильная птица!
Хильдегарт порывисто обхватила его руками. Боже, как быстро он все понимает!
Синан перешел на громкий шепот:
— Что ж, дорогая, благодаря твоей женской интуиции мы разгадали его коварный замысел! Теперь мне совершенно ясно, что нужно делать. Ты ведь со мной согласна, не так ли?
— О чем ты?
— Я должен убить его.
— Что, прямо сейчас?
Синан отстранился от нее; лицо его приняло решительное и угрожающее выражение..
— Ну разумеется, сейчас! Если хочешь убить сильного противника — напади на него неожиданно, как гром среди ясного неба. Смертельный удар лучше всего наносить именно тогда, когда противник его меньше всего ожидает. Ты сейчас сделаешь вид, будто хочешь помочь ему подняться на ноги. И тогда я, не говоря ни слова, поражу его моим стальным клинком прямо между ребер.
Хильдегарт сощурилась и стряхнула со своего плаща песчинки.
— Скажи, Синан, а ты уверен, что у блемми вообще есть ребра?
Ассасин задумчиво погладил бороду.
— Ты права, дорогая, я, пожалуй, погорячился. Нужно все продумать.
Но пока они перешептывались, блемми уже сам поднялся с окровавленного песчаного ложа. Пошатываясь и спотыкаясь, он вошел в зловонные, соленые, мертвые воды. Останки его возлюбленной так и не утонули до конца: слишком уж мелко здесь было.
Пытаясь удержаться на плаву, блемми принялся толкать белый остов за костяные зубцы и шипы, торчащие над поверхностью воды, с тем чтобы оттащить его подальше от берега. Плотность воды в Мертвом море очень высока, и утонуть в нем почти невозможно — но ведь у блемми не было головы, которую можно было бы держать над водной поверхностью. Синан и Хильдегарт кричали ему об этом, стараясь предупредить об опасности, но господин не услышал их криков.
Застряв между тяжелых костей своей возлюбленной, он утонул. А несколько минут спустя его труп выскочил на поверхность, будто пробка.
После гибели Тихого Господина дела в Святой земле сразу же пошли из рук вон плохо. Для начала с рынков поисчезали все редкие товары. Затем торговля и вовсе пришла в упадок. Служащие перестали вести приходно-расходные записи. Цены пустились вскачь с такой скоростью, что уследить за ними не было никакой возможности. Урожаи были побиты, деревни разорены, караваны разграблены, а суда потоплены. Люди перестали торговать и учиться друг у друга: все споры теперь разрешались поножовщиной. Тающее на глазах христианское войско терпело одно поражение за другим. Спасаясь от безжалостного истребления, крестоносцы укрывались в каменных крепостях и там умирали от голода либо садились на корабли и судорожно носились от острова к острову, выпрашивая подкрепление, которое никто почему-то не рвался им дать.
Разбойничьи войска Синана были первыми, кто занял Парадиз блемми. Причем Синан и не думал извлекать какую-то пользу из того, что хранилось во дворце. Ассасин слыл злым колдуном, которому достаточно просто коснуться человека, чтобы убить, и воины боялись его смертельно. Однако известно, что, когда пахнет наживой, дисциплина в войске падает. И Синановы разбойники стали взламывать замки, жечь библиотеки, ножами выковыривать полудрагоценные камни.
Крестоносцы, которыми командовала Хильдегарт, к началу оргии опоздали, но зато быстро наверстали упущенное. Христиане накинулись на цветущий оазис, подобно стае волков. Все, что можно было унести, они брали с собой, а остальное сжигали.
Четверо воинов притащили Хильдегарт к Синану, в его большой черный походный шатер. Они швырнули ее на ковер, украшенный кистями.
Битвы, через которые алхимик провел свою армию, дались ему нелегко. Лицо его осунулось и покрылось морщинами. Но, узнав в новой пленнице Хильдегарт, он мгновенно просиял. Он помог ей подняться на ноги, достал турецкую саблю из ножен и осторожно разрезал пеньковые веревки, стягивающие ее запястья.
— Какие сюрпризы преподносит нам жизнь! — воскликнул он. — Как удалось тебе прорваться ко мне во всей этой неразберихе?
— Мой господин, моя судьба в твоих руках; я твоя пленница. Сэр Роджер Эдесский отдает меня тебе в заложницы, гарантируя тем самым, что его войска будут вести себя смирно. — Произнеся эту краткую речь, которая была подготовлена заранее, Хильдегарт вздохнула с облегчением.
Синан выслушал ее с недоверием.
— Что за времена настали! Не иначе как миру приходит конец! Значит, Роджер, твой паладин, отдает мне в качестве заложницы известную праведницу? Что ж, на войне принято считать, что женщина — хороший подарок. Кто такой этот Роджер Эдесский? Не мешало бы преподать ему пару уроков по куртуазному кодексу чести!
Хильдегарт потерла затекшие запястья. Сердце ее переполняло желание довериться ассасину целиком и полностью.
— Видишь ли, Синан, я вынуждена была поставить Роджера Эдесского во главе этого похода. Роджер молод, отважен, он презирает смерть, и нельзя придумать для него лучшего дела, как ринуться в бой и поубивать тех бесовских чудовищ…
Синан кивнул:
— Да, я отлично понимаю таких людей.
— Это я заставила сэра Роджера отдать меня тебе в заложницы.
— Все равно он повел себя как невежа.
— Ах, все это очень, очень непросто. Дело в том, что Роджер Эдесский отправил меня к тебе потому, что он меня ненавидит. Видишь ли, сэр Роджер без памяти влюблен в мою внучку. Это очень глупая, совершенно безмозглая девица, я дала ей прекрасное образование, но она все равно презирает меня всей душой. И когда я поняла, насколько сильно ими овладела взаимная страсть, я сразу же их разлучила. Я укрыла ее в башне, в Тире, — приставила ухаживать за почтовыми голубями… Ведь Роджер — бродяга, искатель приключений, скиталец: его род лишился своих владений много лет назад. Я присмотрела для этой девицы куда более выгодную партию. Но оказалось, что даже хлеб и вода не в состоянии отбить у нее глупую привычку любить этого человека… Роджеру не нужно иной награды, кроме ее руки, и ради ее дурацких поцелуев он готов встретить лицом к лицу хоть все силы ада… Должно быть, тебе уже наскучила моя болтовня?
