Дверь была заперта. Он заколотил по панелям.
— Иисус, — прошептал Махоуни, — если их там нет…
— Тогда ты будешь выбираться один, — подытожил Фрэзер. Во рту у него пересохло. — Я не могу оставить их здесь, понятно?
Дверь открылась. Пятнадцатилетний Колин, старший сын Фрэзера, стоял на пороге с занесенным над головой стулом. Увидев отца он воскликнул:
— Папа!
— Мама и Энн здесь? — Фрэзер и Махоуни прошли внутрь и закрыли за собой дверь. Колин резко кивнул.
— Собирайтесь все. Быстро!
Из дальней комнаты вышла Ева. Это была невысокая женщина, такал же смуглая, как ее муж. Глаза на ее изящном лице казались огромными. Энн, родившаяся на Ганимеде десять лет назад, держалась за спиной матери. По ее щекам пролегли влажные дорожки. Ева удивленно произнесла:
— Я видела, как мимо прошли космолетчики с пистолетами. Они… я подумала, что мы лучше подождем тебя здесь. Позвонить было нельзя, телефон не работает. — Она стиснула его руки своими ледяными ладонями. — Что нам делать?
— Уехать из города.
— Мы… нас могли убить! — захныкала Энн.
Фрэзер шлепнул ее. На миг он ощутил жалость, но его голос прозвучал жестко:
— Замолчи и надень скафандр.
В оцепенении они свернули к шлюзам. Фрэзер проверил свободные скафандры и показал на один из них Махоуни:
— Этот тебе подойдет. Не совсем такой, как у тебя, но, боюсь, тебе придется в него влезть.
Ева медлила с переодеванием, стесняясь незнакомца.
— Не время скромничать. Сними платье и надень комбинезон, — приказал Фрэзер. Махоуни отвернулся, пока Ева стягивала свой наряд через голову. Было мгновение, когда Фрэзер почувствовал, нет, не желание, для этого не было условий, но воспоминание о желании и о вместе прожитых годах. Она, приехав сюда, пожертвовала многим. Политика не имела для нее значения, но она ни на что не жаловалась.
— Хорошая девочка, — с нахлынувшей нежностью произнес он.
Фрэзер натянул костюм. Ткань плотно облегла его. Бее внешние приспособления: воздушный баллон, запас воды, пояс пищевых плиток, аптечка, аккумулятор, ремонтный комплект… такого веса он не ожидал. Шлем он оставил открытым, рукавиц не надел. Будучи уже в своем «длинном Джоне» и обладая большой практикой, Фрэзер быстрее всех справился с задачей и успел немного оглядеться. Ведь, возможно, он никогда больше этого не увидит.
Их квартира с узкими стенами была скупо обставлена, как и любое жилище на Авроре, но его семье удалось сделать ее своим домом. Полки были завалены книжными пленками; на столе громоздилась неоконченная Колиным модель космолета; шахматный компьютер соседствовал с банкой, в которой Фрэзер держал табак. Ему всегда нравились шахматы и покер — даже слишком, в ущерб кошельку, подумал он краем сознания. Если за ними не следить, они станут образом жизни. Его взгляд переместился на цветную картинку у изголовья кровати: вид на Гольфстрим. Вода была почти фиолетовой, в небе растрепанным облаком вились чайки. Он вспомнил, как ему нравилось опускать ладонь в волну, плескавшуюся о бок лодки, наблюдать, как с пальцев стекает огонь…
Таким было его детство на морской станции в плавучей деревне. Ее жители выращивали китов, собирали урожай водорослей. Их богатством был горизонт, неведомый миллиардам бедолаг в перенаселенных городах на суше. В штате рабочих были жители разных стран, на станции не водилось секретной полиции, и люди жили столь тесным сообществом, что никто не опасайся доносов. Поэтому вся его последующая жизнь оказалась неприятным откровением. Когда он, наконец, приехал на Ганимед, то почувствовал себя всплывшим на поверхность подводником, в чьей лодке нарушена система подачи воздуха. Первое время он не мог надышаться.
— Кажется, все готово, — сказал Махоуни.
— Куда мы, папа? — голос Колина смешно ломался. Но Фрэзеру нравилась его интонация. У жителей пограничных баз, если им удавалось выжить, получались прекрасные дети.
— На одну из дальних станций, — ответил Фрэзер, — Этот линкор хочет захватить нас в пользу сторонников Гарварда. Но я уверен, он не способен занять что-нибудь еще, кроме Авроры. Уедем за Гленн и хам поглядим, что можно сделать.
Энн закрыла глаза, глубоко вздохнула и сказала:
— Веди, Макдуф.
— Нападай, Макдуф, — автоматически поправил ее Фрэзер. — А теперь не отходите от меня. Пэт, ты пойдешь замыкающим. Не прозевай синие комбинезоны, но, если увидишь, не беги. А то они сразу выстрелят.
Он вышел в холл и направился к ближайшему гаражу, с трудом удерживаясь от быстрого шага. Коридор опустел, ряды дверей с обеих сторон выглядели голо и странно; звук шагов отражался от стен.
— Что же произошло, пока я был внутри? — спрашивал он себя.
Свернув за угол, Фрэзер увидел космолетчика, стоявшего посередине следующего коридора. Этот толстяк носил синюю униформу с белым поясом и в руках у него был огнемет. Ствол оружия дернулся вверх.
— Стойте! — его голос ударил по барабанным перепонкам. — Куда это вы собрались?
Фрэзер отступил назад.
— Домой, — ответила Ева.
— А?
— Мы только что приехали с моря. Один из ваших велел идти прямо домой и оставаться там, что мы и делаем.
— О’кей. Проходите!
Ева потянула Фрэзера за рукав. Он в прострации последовал за ней в противоположную сторону от часового. Когда они сделали следующий поворот, Махоуни свистнул.
— Хорошо сделано, милая! И как это пришло тебе в голову?
— Если в холлах уже никого нет, значит, всем приказано пройти внутрь. — Ева прикусила губу, чтобы сдержать дрожь.
— Папа, — позвала Энн, — а не лучше ли нам…
— Еще чего, — сказал Колин.
Махоуни открыл дверь на пандус, уходящий вниз. На Авроре был подвальный этаж под склады для холодостойких запасов. Вокруг них заструился промозглый воздух. Фрэзер закрыл за ними дверь и заметил, как его дыхание плывет белым облачком мимо флюоропанелей.
— Допустим, они уже взяли под наблюдение гараж, — предположил Махоуни. — Тогда что будем делать?
Фрэзер прошел в мастерскую. Он вышел оттуда с молотком и парой гаечных ключей.
— Тебе, мне и Колину, — сказал он.
— Против пистолета? — возразила Ева.
— При необходимости. — Фрэзер вовсе не был героем. Он никогда даже не думал о том, чтобы присоединиться к подпольщикам. Сказать точнее, во времена его юности движение сопротивления было меньше и слабее. Может быть, именно поэтому сейчас он вынужден драться.
— Энн, — сказал он. — Ты явно неопасна для них. Не могла бы ты идти впереди? Если там часовой, поговори с ним. Отвлеки его внимание. Я уверен, больше одного они туда не выставят. — Фрэзер взял дочь за плечи и посмотрел ей в глаза, так похожие на глаза Евы. — Мне трудно просить тебя об этом, Неллибу, — хрипло, едва сдерживая слезы, выговорил он. — Но ты храбрая девочка.
