Ознакомительная версия.
— Да, мне приходилось бывать на верхних этажах. Один раз, когда мне было восемь лет и второй — двумя годами ранее.
— Всего три раза? — удивленно спросил капитан.
— Да, но это итак слишком часто.
Она замолчала. Ее внимание было целиком поглощено окружающей обстановкой. Вся ее жизнь была одной сплошной тьмой и холодом, в которых люди рождались и умирали, даже не зная, что творилось всего несколькими этажами выше. Отец делал все, чтобы у людей пропало последнее желание, но она… Ей хотелось знать это. Она читала книги, вгрызалась в пожелтевшие строки растрепавшихся изданий, поглощая каждую букву, попадавшуюся ей на глаза. Разум рисовал доселе невиданные картины. Зеленые луга, яркое солнце, огромных животных, бросавшихся друг на друга в желании отвоевать клочок сухой земли. Она видела все это, но только в своей голове. Там, куда строгий отец не мог заглянуть и заставить избавиться от пагубных мыслей.
Здесь было тепло. Яркое освещение теперь не резало ей глаза, и она всем своим телом хотела впитать это тепло и не отпускать, чтобы потом, когда она вернется обратно к нему, воспользоваться им и согреться в ожидании очередного подъема на верхние этажи.
— Вы всю дорогу молчите.
Они прошли сквозь контрольный пункт, где вовсю шли ремонтные работы. Искры летели во все стороны.«…наверное повреждение серьезно» — подумалось ей, глядя как несколько мужчин сваривают между собой две металлические опоры.
— Не хотите говорить? Почему. Судя по тому как вы нечасто поднимаетесь к нам в гости, я просто не могу поверить, что вас не разрывает любопытство узнать как тут проходят дела.
Капитан остановился возле крутой лестницы, ведущей к хранилищу, и прямо посмотрел на нее.
Голубые глаза были огромными, а белки чистыми, не испещренными красными капиллярами.
Она хотела поговорить с ним, но каждый раз, когда желание превышало чувство страха перед незнакомым человеком, в ее голове возникал отец. Это дряхлое существо, сгорбившееся и потерявшее человеческий облик, оно запрещало ей говорить и Она, как послушная дочь, покорно повиновалась.
Дверь заскрипела. Из закрытого складского помещения хлынул холодный воздух.
— Еще немного и мы будем на месте.
Мужчина сделал жест, пропуская вперед девушку и направился в след за ней.
Внутри стоял могильный холод. По всему периметру, почти до самого потолка, высились ряды огромных контейнеров с топливом и горюче-смазочными материалами. Сотни не распакованных емкостей, тысячи законсервированных бочек с предупреждающими знаками огнеопасности. Они были настолько старыми, что надписи кое-где было уже невозможно прочитать.
Затем появился человек. Одетый в противоморозный костюм, он шел вперед, неся перед собой два огромных тулупа. Его лицо было скрыто, но капитан все равно улыбнулся, увидев, как тот подходит прямо к нему.
— Давно не видел вас в нашем холодильнике, капитан. Я чертовски рад вас видеть.
Он протянул руку Родионову и сжал ее в своих огромных руках.
— Что-то у тебя сегодня здесь холоднее обычного — говорил Сергей, надевая на плечи принесенный тулуп.
— Ничего особенного. Барахлит система. Раз в две-три недели такое случается. Вот и вынужден спускаться сюда самостоятельно и вручную отлаживать, чтобы тут все не покрылось льдом. Черт, порой мне кажется, что это корыто работает на одном только честном слове. А это кто?
Мужчина бросил взгляд на укутавшуюся девушку.
— Она от паломников. Ей нужно топливо.
— А я уже думал, что зря торчу в этом месте. Помнится, мой предыдущий коллега рассказывал о них, только в живую не приходилось видеть.
Она посмотрела на обоих, но ничего не ответила. Холод пробирал до костей, и ей хотелось уйти отсюда как можно скорее.
— Сколько тебе необходимо, малышка? — мужчина обратился к ней, видя, что она начинает дрожать. — Сто… двести бочек? Тут этого добра навалом, только скажи и через секунду мы начнем отгрузку всего необходимого по техническим шлюзам прямиком к вам.
Девушка молчала. От холода ее мышцы начали непроизвольно сокращаться, а сердце биться сильнее. Чтобы хоть как-то согреть собственное тело, она буквально нырнула в теплые складки тяжелого тулупа и почти полностью скрылась в его объятиях.
— Давай двести, — перебил молчание капитан, — в бортовом журнале последней отгрузки была запись о ста пятидесяти бочках с горючим, будем считать, что двухсот им будет более, чем достаточно.
Подчиненный одобрительно кивнул. Шагнув в сторону, он развернулся к ним спиной и быстро побежал обратно вглубь хранилища. Его тяжелые шаги были слышны еще некоторое время, пока окончательно не стихли за плотными слоями ледяных контейнеров.
Воздух наполнился шумом. Нарастая, он оживлял спавшие до этого погрузочные механизмы. Что крепились под самым потолком и двигались во все стороны по вмонтированным в стены рельсам. Карета с крюками начала свое движение.
Скрепя заледеневшими элементами, она двигалась к месту в самом углу. Туда, где были сложены бочки с горючим. Остановившись над ними, тяжелые крюки принялись ловко хватать черные бочки и поднимать в воздух. Процесс пошел.
— Вот, в принципе все, — Сергей посмотрел на девушку, не отвлекаясь от начавшегося процесса, — через полчаса топливо будет в шлюзах, откуда поступит на нижние этажи корабля. Там вы сможете распоряжаться им по своему усмотрению.
— Я хочу уйти — ее голос был тихим, почти неслышимым, холод почти сковал ее.
— Хорошо, пройдемте к выходу.
Капитан взял ее за руку и повел по обратному пути.
«Наконец-то все закончилось»
Я был рад. Впервые за столько времени, мне не пришлось лукавить самому себе. Пытаться обмануть окружающих, отвечая на многочисленные вопросы и уходить, оставив после себя пустоту из собственных обещаний.
Сколько раз мне приходилось их произносить? Я не помню. Это стало так привычно и обыденно, что в те минуты, когда слова теряли вес и все сказанные обещания тонули в обступающих со всех сторон обстоятельствах, я переставал давать себе отчет о происходящем и спокойно принимал реальность.
А она была другой. Злой, страшной. Как назойливая старуха, пытающаяся учить жизни, не осознавая, что давно ничего в ней не понимает, так и она, нагло влезала в мою жизнь и требовала считаться с ней как с полноправной совладелицей.
— Ну что там, Джей, есть вести из медицинского по поводу нашего ученого?
На внутреннем терминале загорелся яркий свет. Экран завибрировал и искаженное изображение лица появилось передо мной.
Ознакомительная версия.
