Мысль немедленно получила дальнейшее развитие: энциклопедиями дело, конечно, не ограничится. Портреты Николая Леонидовича Коровушкина, человека, впервые успешно осуществившего Перенос, будут висеть во всех университетах и академиях наук, какие только есть на Земле, рядом с портретами Ньютона, Эйнштейна, Менделеева и еще нескольких - всего нескольких! - научных гениев столь же великого ранга. Не говоря уж о бесчисленных фотографиях в газетах и журналах.
А сам Перенос, безусловно, так и назовут - Перенос Коровушкина…
Между тем, французы тоже поспешили представиться.
- Пьер Дюма, - сказал первый.
- Роже Лемерсье, - назвался второй.
Тот француз, который был однофамильцем великого писателя, добавил, указав на обшивку шара.
- Там есть еще Франсуаза и Мари, которые спать. Всегда поздно вставать.
После этого снова воцарилось молчание, во время которого новозеландцы и французы рассматривали Николая Леонидовича так, словно им посчастливилось увидеть знаменитость из знаменитостей, и они этим очень горды. Ассистент Василий стоял с изумленным лицом и взирал то на шар, то на своего шефа, то на других действующих лиц этой сцены. Глаза его за стеклами очков, похоже, стали круглыми.
Сам Николай Леонидович вдруг ощутил, что подобное внимание ему, безусловно, льстит. Но формулировки вопросов, которые он мог бы теперь задать, чтобы хоть в чем-то разобраться, пока никак у него не складывались, и он молчал.
Театр абсурда между тем продолжался. Все еще не отводя от Николая Леонидовича глаз, Майкл Морган крикнул куда-то в пространство:
- Эй, Хью! Иди сюда!
Николаю Леонидовичу он пояснил:
- Хью - это американец! Он здесь был первым. Он встречал всех нас здесь.
С той стороны, где должна была находиться корма корабля, появился еще один человек. Он был очень высок, поджар и потому похож на Дон Кихота, но с бритой головой.
- Ну, что еще? - поинтересовался он очень недовольно. - Если опять кто-то объявился, этим меня не удивишь. Наверняка не в последний раз!
Но тут американский Дон Кихот осекся, и принялся разглядывать бородку и остальные части лица Николая Леонидовича во все глаза.
- Позвольте, - начал Дон Кихот, - я уверен, что где-то вас видел. Очень знакомое лицо!
- Это Ник Коровушкин, - пояснил Майкл Морган. - Не ожидал? Он тоже с нами.
Лицо Хью озарилось улыбкой.
- Ну конечно, Коровушкин! - молвил он с уважительными интонациями. - У вас, Ник, внешность очень характерная. Ваше изображение у нас идет по алфавиту сразу после Иоганна Кеплера. А лично я всегда восхищался вашими, Ник, исследованиями в области…
Тут он осекся точь-в-точь как однофамилец великого французского писателя Дюма, когда речь зашла о незнакомом Николаю Леонидовичу научном центре под названием Лапидовиль. И, не закончив фразу про портрет, Хью сказал другое:
- Действительно, не ожидал! Хотя почему бы нет? Могу повторить, меня теперь ничем не удивишь. Значит, вы тоже! Ну, ладно!
Пристально осмотрев лицо Николая Леонидовича, теперь Хью очень внимательно изучал машину времени, перед которой стоял ученый.
- Ого! - сказал американский Дон Кихот. - Вот это да! И ведь работает! Могу только повторить: не ожидал!
Тут впервые за это время свое слово молвил наконец ассистент Василий.
- Шеф! Я вообще ничего тут не понимаю! Может, нам сесть в кресла да и вернуться назад, пока еще чего-нибудь похуже не стряслось!!
- Подожди, - ответил Николай Леонидович. - Должны же мы во всем разобраться! Они меня знают! Они видели мои портреты в энциклопедиях!
В голове ученого вдруг молнией вспыхнула догадка. Она, правда, объясняла еще не все, но очень многое. И Николай Леонидович спросил напрямик, отбросив ложную скромность:
- Господа, друзья, коллеги! Мое имя знакомо вам, вероятно потому, что это я сконструировал первую машину времени?
Выдержав очень короткую паузу, Коровушкин договорил:
- А вы, смею поэтому предположить, благодаря моему великому изобретению, тоже путешествуете по времени. Только живете в тех годах, а то и веках, которые для нас с Василием являются будущим, и когда мои заслуги должным образом оценены. И вот мы встретились в каком-то загадочном, удивительном месте, на этом корабле… Правда, что тому причиной, я никак не могу понять.
Пит Фергюссон сначала согласно кивнул, потом отрицательно покачал головой, но тут же опять кивнул, а затем сделал новый знак отрицания. По лицам всех пятерых людей без исключения прошла какая-то тень. Осознавая, что на очередной его вопрос тоже не может быть простого и ясного ответа, Николай Леонидович замолчал. И все остальные тоже некоторое время молчали.
Первым наконец заговорил американский Дон Кихот, и дальше снова продолжилась несуразица, в которой мало что можно было понять.
- Факт есть факт, - протянул Хью. - Нельзя не признать, что машину времени, выходит, вы тоже построили.
- Иначе как бы вы здесь вообще оказались? - молвил Майкл Морган.
- Но для нас это, прямо скажем, неожиданность, - признался Пит Ферпоссон. - Никто же не знал, Ник, что и вы работали над переносом во времени. Да еще когда? В начале двадцать первого века. С изобретением машины времени, Ник, скоро вы поймете, вообще творится что-то невообразимое.
- Как это? - с искренним изумлением воскликнул Николай Леонидович и растерянно посмотрел на ассистента Василия, словно призывая его в свидетели. - Почему - и я работал? Ведь мы с Василием…
У ассистента вид был столь же ошарашенным.
- Зато теперь, Ник, мы это знаем, оценили, и вы открылись для нас с неожиданной стороны, - примирительно сказал новозеландец Морган. - Впрочем, здесь, - широким жестом он обвел все вокруг, - сплошные неожиданности. И вообще неизвестно, что будет дальше.
- Но мы уже привыкли к такому положению вещей, - добавил Фергюссон. - Живем, плывем, иногда наблюдаем за каравеллами, стараемся ко всему относиться с юмором. И вы тоже, Ник, знаете ли, очень скоро привыкнете, освоитесь. Пары часов не пройдет, вот увидите!
- А мы будем при этом рады оказаться рядом с вами, Ни-коля, чтобы вам в этом помогать, - добавил француз с мушкетерскими усиками и носящий фамилию автора «Трех мушкетеров». - Франсуаза и Мари тоже будут восхищены, когда будут не спать.
- Я вообще, Ник, тут был сначала один, но, по счастью, недолго, - сообщил Николаю Леонидовичу и ассистенту Василию американец, похожий на Дон Кихота. - Мне никто не мог помочь!
Николай Леонидович испытал жгучее, неодолимое желание немедленно последовать совету ассистента: занять места в машине времени и отбыть из этого театра абсурда в родную лабораторию.
В 1492 году, в конце концов, они несомненно побывали, Колумба повидали, что и запечатлела панорамная видеокамера. Поэтому первый опыт путешествия во времени можно считать удачным, могло быть и хуже.
