Каждый месяц тянулся, как год, и прошло немало времени, прежде чем на горизонте забрезжила надежда.
Наступила весна, и с нею "тихих" больных стали выпускать в больничный садик. Там Серафина своими глазами убедилась, что через забор бежать невозможно. Высотою в четыре метра, опутанный колючей проволокой, он казался неприступным. Но Серафина заметила во дворе сточный колодец. Не спеша проходя мимо Алика на прогулке, многозначительно топнула по нему ногой. Мысль сбежать через канализационные трубы сразу зародилась в ее голове. Она вовсе не была уверена, что все окончится благополучно, но если и был хоть один шанс, она решила его использовать. Алик разделял ее мнение, и они оба твердо знали, что никакие опасности не остановят их на пути к свободе. В один прекрасный день они попытались бы бежать через колодец и, скорее всего, никогда не выбрались бы из узких запутанных подземных коммуникаций, но один случай изменил все.
В больнице когда-то имелся черный ход. Это там, под лестницей, встречались по ночам Алик и Серафина, чтобы поговорить о своих делах.
Этой ночью они тоже сидели в нише и шептались, когда наверху вдруг послышались шаги и приглушенные голоса. Наши друзья замерли от ужаса - шаги приближались, ктото спускался сюда по лестнице. Кто бы это ни был, а если их здесь обнаружат, то обоим несдобровать. Вжавшись в самый дальний угол ниши, они затаили дыхание, моля бога, чтобы их не заметили. Ужас обуял их еще сильнее, когда увидели из своего укрытия доктора Косицкого с двумя ассистентами. На мгновение у обоих мелькнула одна и таже мысль - что их отсутствие в палате обнаружено и доктора явились за ними. Но - нет. Врачи подошли к двери, казалось, замурованной намертво, доктор Косицкий достал из кармана связку ключей и отпер ее. Мельком Серафина и Алик увидели ступеньки, уходящие вниз, на них пахнуло прохладной сыростью, как из подвала, и они услышали, что Косицкий сказал своим ассистентам:
- Так вы еще сомневаетесь, что нам удастся разделить близнецов?
На это один из ассистентов с сомнением ответил:
- Маловероятно... Вряд ли нам удастся поделить на троих все их внутренние органы...
Доктора захлопнули за собой дверь и спустились в подвал. Серафина и Алик тряслись от страха, не в силах вскочить и убежать. Им казалось, что доктора вот-вот вернутся. Но они вернулись лишь через два часа. Все это время наши друзья прислушивались, и им казалось, что они слышат непонятные дикие крики, но не могли разобрать, откуда эти крики доносятся - сверху, из больницы, или из подвала.
Наконец доктора вышли, заперли дверь и стали подниматься вверх по лестнице, но тут Косицкий спросил ассистентов:
- А дверь на улицу вы заперли?
- Вы же сами запирали, ключ в вашей связке, - сказал ассистент.
- Ты слышал? - шепотом сказала Серафина. - Там есть выход.
- Только нам к нему не попасть, - буркнул Алик, выбираясь из укрытия. - Потом, не забывай о заборе.
- Подожди! - возбужденно заговорила Серафина. - Это, если я не ошибаюсь, торец здания, так? Тот самый, от которого начинается забор.
- Да, кажется, - неуверенно подтвердил Алик. - Это старый врачебный корпус, здесь больные не лежат.
- Правильно, больные в том крыле, а с этой стороны, - Серафина постучала по стене, - дверь выходит на улицу.
- Но нам от этого не легче, - вздохнул Алик. - Идем в Палаты, пока нас не хватились.
Как ни тяжело было Серафине в этом признаться, Алик оказался прав. Пользы от того, что из подвала есть выход на волю, им не было никакой. Подвал на замке, а ключи у доктора Косицкого. Отмычку сделать не из чего. Да и рискованное дело - отмычка, можно лишь испортить ею замок. Доктора не преминут это заметить, сделают свои выводы, и тогда - тогда начнется такая охота, что не спрячешься.
Серафина и Алик больше не рисковали сидеть в нише, и поговорить им теперь удавалось только на прогулках. Както раз Алик поделился с Серафиной очень интересным своим наблюдешюм.
- Ты никогда не замечала, как этот доктор Косицкий на тебя смотрит?
- Нет, а что? - удивилась Серафина.
- Ну конечно, ты так увлеклась игрой, что ничего вокруг не видишь, - сердито сказал Алик. - А ты обрати внимание, как он на тебя смотрит, когда проходит по коридору.
- Вот не замечала! - с искренним недоумением сказала Серафина. - Ты думаешь, он о чем-то догадывается?
- Догадывается он или нет, а ты очень симпатичная сумасшедшая, - заметил Алик. - Даже что там, настоящая красавица, несмотря на этот ежик у тебя на макушке.
Тут Серафина стала вспоминать, что всегда - на осмотрах в палате ли, в кабинетах - доктор Косицкий что-то слишком долго занимается с нею. Серафине почему-то всегда казалось, что доктор ее подозревает, и она старалась вовсю, валяла дурака. Так вот, значит, чем объясняется столь пристальное внимание Косицкого.
- Вот козел! - возмутилась Серафина.
- Но у него ключи, - заметил Алик.
- Господи меня помилуй! - забыв о том, что ее могут услышать, возопила Серафина.
-- Если бы я мог, то занялся бы этим сам, да только он не педераст, - с сожалением сказал Алик.
- Ох! Мужчину! Но я не могу! - заскулила было Серафина.
- А тебе не все равно - гнить в психушке с невинностью или без? - грустно поинтересовался Алик. - А тут хоть малейший шанс.
"Верно, ведь это шанс и, кажется, единственный", - уныло подумала Серафина.
- Может, он брезгует сумасшедшими? - кисло заметила она.
- Вот не заметил, - усмехнулся Алик.
Теперь Серафина стала приглядываться к Косицкому. Раз в неделю доктор самолично осматривал пациентов и делал им новые назначения. Проводил прием он в кабинете терапии и в присутствии медсестры. Больных приводили по очереди. Некоторые "тихие" приходили сами.
Накануне Серафина выклянчила у медсестры карандаш и несколько листов чистой бумаги. Теперь она играла с упоением, как будто и в самом деле держала экзамен на актерский факультет. Она торжественно заявила всем, что начинает писать трактат о превращении женщины в Тарзана. При этом она на всеобщее обозрение похвалялась своими мускулами. Собрав вокруг себя сумасшедших, она говорила им:
- Мне страшно повезло, что я попала в этот прекрасный институт, - при этом она закатывала глаза и восхищенно обводила взглядом стены и потолок. - Здесь такие великолепные доктора - от их назначений мои мускулы увеличились вдвое!
Она несла несусветную чушь, а завидев кого-либо из врачей, повисала на перекладине и раскачивалась, как обезьяна. За неделю она проела всем печенки своим трактатом - настырно совала его докторам и требовала резолюции. Ученые доктора хватались за головы, грозя посадить неуемную пациентку под замок, если она не перестанет докучать занятым людям.
