Никто пока не ставил пред собой выполнения глобальных задач, не планировал возрождение цивилизации и не стремился к победе технократии. Просто очередные положительные или отрицательные решения возникали из коллективной телепатическо-мозговой атаки на возникшую проблему, в которой принимали участие все подземные жители без исключения. Но без этого и нельзя было настроиться на биологический ритм планеты.
Новые жители Земли могли подсоединяться к различным энергетическим потокам, в которых планета плыла по Космосу, как щепка по реке в половодье.
Новые русские, точнее, новые «зондерлюпусы», так как активные пятна зон были разбросаны по всему свету, не нуждались в помощи внешнего мира, поскольку все бытовые проблемы решались в подземных центрах, построенных ещё задолго до возникновения зон и начала физического разрушения планеты. Возможно, поэтому никто из внешних землян не подвергался сколько-нибудь серьёзному общению с новой цивилизацией. Только смысл своего происхождения циклопы пока что не могли понять, поскольку не считали себя наследниками существующего населения и не предполагали замены одной части человечества на другую. Просто это выглядело бы, в конечном счете, бессмыслицей, а в природе нет ничего бессмысленного.
Услышав шаги и голос, хозяин пещерной кельи выпрямился, но авторучку не бросил, держал её в одной руке, а другой опёрся о столешницу.
— Женщина-киборг? Это интересно, Рада, — произнёс он, разглядывая девушку единственным глазом. — Я знаю, что во внешнем мире создаются где-то киборги и клоны, иногда даже слишком агрессивные, но все они, как правило, без половых признаков. Да, действительно любопытно, — пальцами поскрёб себя за ухом Ратибор по чисто человеческой привычке, — но, к сожалению, мы с этой женщиной-учёным никак и нигде не познакомиться не сможем. Может быть, просто ни к чему это. Слишком опасно. Я ведь тоже чувствую исходящую от них агрессивность. Хотя ты по духовному сканированию всем нам дала грандиозную фору. Как тебе удаётся такое?
— У каждого свой талант, ты же знаешь, — пожала плечами Рада. — Но, может быть, стоит поговорить с ней и узнать для чего пожаловали? Ведь не просто так к нам гости нагрянули. Согласен? Я бы сама согласилась поработать с этой слишком умной машиной. Что скажешь?
— Напрасно ты её так окрестила, — с сожалением заметил Ратибор. — Она обыкновенный человек из обыкновенного мира. Что с того, что она в умственном развитии превосходит всех остальных своих спутников? Это много лучше, чем разговаривать с особью, у которой интересов никаких нет, кроме набивки утробы едой и удовольствием. Тогда её и человеком назвать было бы стыдно.
— Слушай, таких случайностей ещё не было ни в одной зоне! — воскликнула Рада. — С жителями этой планеты нам всё равно придётся общаться хотя бы потому, что они пришли в этот мир раньше нас. И не говори мне, что нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра. Эти отговорки можешь оставить для киборгов. Я имею ввиду настоящих, — Рада ядовито улыбнулась. — Подумай, ведь никто ещё из жителей внешнего мира не пытался проникнуть ни в одну нашу зону за исключением тех, кто решил порвать со старой цивилизацией архантропов навсегда. Если эти «исследователи» послужат мостом для связи с остальным внешним миром, то по-моему очень даже стоит познакомиться с ними. Я понимаю, моё предложение более чем авантюрно, но тогда давай обратимся ко всем нашим и большинством голосов решим — стоит ли принимать во внимание моё предложение?
Ратибор на минуту задумался, сомневаясь, стоит ли рисковать и связываться с пришельцами и спрашивать мнения остальных «зондерлюпусов». Но Рада снова попыталась уговорить его, именно потому что из соседнего мира редко кто здесь показывался. А вдруг все они согласятся остаться здесь, ведь приходят же к ним разные люди, из которых многие постепенно превращались в настоящих жителей отравленных зон. Но отравленными пятна эти были только для тех, кто жил снаружи.
— Знаешь, Ратибор, я почти единственная, оставшаяся похожей на людей, — снова принялась убеждать Рада своего собеседника. — Во всяком случае, одна из немногих. У меня даже шерсть не растёт!
Девушка легко провела ладонью по своей обнажённой руке, на запястье которой сверкал камнями широкий браслет; потом по лицу, украшенному глубокими серо-зелёными глазами; по удивительным огненно-белым волосам, напоминавшим игру огня за каминной решёткой. Затем, прищурив бесподобные томные глаза, чуть-чуть запрокинула голову назад. Девушка знала, на мужчин такие женские «завлекухи» действуют одинаково безотказно. История планеты помнит много всяких нескончаемых единоборств, сражений, войн и даже катаклизмов из-за прихоти женщины. Что ж теряться-то?
— И если разрешишь, — продолжила Рада. — Я «случайно» возникну в зоне особого внимания у них на пути, как сбежавшая отсюда. А пообщаться с ними у меня получится, ведь сам же только что нахваливал мои мыслительные способности. К тому же, я немного лучше тебя владею телепатическим гипнозом. Может очень пригодиться. Ну, что скажешь?
— Во-первых, признавайся немедленно, откуда у тебя такие соображения по поводу пришельцев, ведь они же совершенно чужие? — рассудительно и довольно жёстко произнёс Ратибор. — Во-вторых, признавайся, может быть, ты хочешь задумку какую-то свою прокрутить? Во всяком случае, я не вижу причин из-за чего представления устраивать? Да и стоит ли?! Между прочим, у меня от тебя секретов нет.
Рада мигом притворилась обличённой, раскаивающейся, но небезынтересной особой.
— Я всё-таки женщина, — кокетливо улыбнулась она. — У женщин всегда найдутся какие-то причуды и даже прихоти.
— Ладно, ладно, — смягчился Ратибор, — займись делом. Нас ещё пока так мало, и работать приходится за семерых, а ты собираешься устраивать бесполезную театральную постановку…
— Кстати, насчёт работы, — перебила его девушка. — Ты вот весь и всегда в работе, всегда занят каким-то делом. А не кажется ли тебе, что ничто так быстро не разрушает живой организм, как работа? И не просто работа, а работа мысли? Необходимость глубокого личного выбора, перед которым ты стоишь каждую минуту? Не ставит ли это тебя в автоматическую зависимость от выбора, чтобы выбор этот не превратился в торжество идиотизма?
— Кажется, — кивнул Ратибор. — Именно для этого я и занимаюсь изучением старинных книг. И знаешь, читая некоторые, вспоминаю, что знакомился с ними уже когда-то давно и даже не я, а кто-то другой. Можно сказать, в прошлой жизни. Словно огонь сгорел, а вместо смоляных сухих головёшек или угля остался только сизый пепел, в котором ещё теплится искра пламени, но и та может угаснуть в самое неподходящее время.
