— Очнулся! А мы уже думали за доктором посылать — целый час вы в беспамятстве были!
Глеб заворочался, попытался что-то сказать, но из горла вырвался только жалкий писк — пришлось долго откашливаться, прежде чем удалось спросить:
— Вы меня… где нашли? Далеко в лесу?
Присутствующие молча переглянулись. Бабка соболезнующе сказала:
— Да что ты, касатик, не помнишь разве? Ты же на койке своей сидел, аккурат туда и плюхнулся. Ничего, у меня настоечка есть…
Бабкина настойка действительно творила чудеса, и уже через каких-нибудь полчаса Глеб сидел на широкой деревянной скамье перед домиком, прикуривая сигарету у Боброва и обсуждая с журналистами дальнейшие планы.
— Я думаю, стоит сходить к Пал Палычу Березовскому. Если вы помните, именно он в основном фигурировал в моей статье. Затем пообедаем, а вечерком побродим по окрестностям, я тут тоже хочу вам кое-что показать.
Дом у Пал Палыча Березовского был солидный, двухэтажный, с резными окнами и черепичной крышей. Во дворе располагался основательный кирпичный гараж, из которого выглядывал новенький «Nissan Bluebird». Принимал он журналистов на веранде, где был накрыт стол как раз на четыре персоны, хоть хитрый хозяин не признавался, что ждал гостей. Угощение было славным: селедка «под шубой», фасолево-грибной борщик со сметаной, беляши. Выпив «за знакомство», все деловито погрузились в тарелки. После второй рюмки завязалась неторопливая беседа о делах московских и местных.
— Вот вы спрашиваете у меня, что я могу, — разглагольствовал Пал Палыч. А ничего не могу. Внук погостить приезжал, так мы с ним и на рыбалку, и за грибами, а потом что? Потом оказалось, что у него по физике переэкзаменовка…
Сколько ни приступали с расспросами гости, дальше критики учебных программ и порядков в стране Березовский идти не желал. Сыпал какими-то общими фразами, да и вообще молол чепуху.
Возвращались молча.
На следующее утро в дверь Глеба постучали. Вошел Иван Петрович Бобров, откашлялся и сел в уголок; положив руки на колени. Он мялся, видимо, не зная, с чего начать, ерзал на стуле. Наконец вымолвил:
— Глеб Иванович, у вас от вчерашнего визита какое впечатление осталось? — Его темные глаза с беспокойством смотрели на собеседника.
— Да чушь все это. Ваш Березовский заметки хилой не стоит.
— Вы понимаете, Глеб Иванович, я его просто не узнал. Был интересный знающий человек — а сейчас какой-то тупой обыватель. Они все здесь замаскировались. Я думал, к моему приезду весь город будет кишмя кишеть учеными, а здесь вообще никакой жизни…
— Не знаю, как вы, а я собираюсь уехать послезавтра.
— Ну вот, и Светлана тоже… Вот что, Глеб, я тебе скажу. — Он перешел на «ты», но даже не заметил этого. — Я не собираюсь этого так оставлять. Я с самого начала подозревал, что здесь что-то готовится, но не думал, что это будет происходить так быстро. Я раскусил их, Глеб. Они готовят почву для вторжения. — Последние слова он произнес шепотом. Затем резко поднялся и вышел не прощаясь.
Больше Глеб Ивана Петровича Боброва, корреспондента газеты «Известия», не видел.
Собрав чемодан, Глеб решил совершить небольшую прогулку по окрестностям Ржевска, дабы пополнить свои географические познания. Утро было приятным, на кристально-синих небесах таяла последняя ночная дымка, день обещал быть солнечным и жарким. Высокие верхушки тополей, в которых буквально утопал весь город, кланялись навстречу солнцу. Земля медленно просыпалась. «Пора домой, к жене», — подумал Глеб, перешагивая через очередной низкий плетень, которых в Ржевске встречалось великое множество.
Его окликнули. Глеб обернулся и увидел Светлану. Вытаращенные глаза придавали ей сходство с куклой советского производства. Губы девушки побелели и мелко тряслись, и сама она готова была рухнуть, так что Глебу пришлось поддержать свою знакомую за локоть.
— Что случилось?
— Они… забрали Ивана Петровича! А теперь ищут нас с вами.
— Кто — они?
— Мерзкие, большие… Бледные, как амебы, — Света захныкала, и слезы ручьем побежали по лицу, оставляя за собой мокрые следы. — Я как раз собирала вещи, хотела уезжать в аэропорт, репортажа ведь не получилось, а Иван Петрович сидел у меня, уговаривал остаться. А потом он ушел, и мне его стало жаль, он несчастный такой был, я хотела сказать, что согласна остаться еще на два дня, а тут они выбежали прямо из-за кустов, стали его хватать, а он кричал, сопротивлялся. Я тоже закричала, звала на помощь, а на улице народ был, соседи и еще кто-то, но они только стояли и смотрели безучастно, как роботы, и мне так страшно стало, я побежала через задний двор. Люди меня видели, а этот… Пал Палыч, кажется, — он на меня посмотрел и что-то другим сказал громко, а потом засмеялся, и я поняла, что они все заодно, и побежала вас искать… Что же теперь с нами будет?
Глеб рассеянно гладил ее плечо, успокаивал, а сам лихорадочно думал, может ли это быть правдой. Конечно, поверить этому лепету способен только сумасшедший… но разве он сам не замечал, что городок здесь на редкость странный…
— Послушайте, Светлана, — сказал Глеб, — давайте-ка отправимся на ту улицу. Посмотрим, что там происходит.
IIIКонечно, все это были девичьи страхи. Город жил своей обычной жизнью. Без всяких приключений они добрались до Пантелеевны, где квартировал
Бобров, и словоохотливая хозяйка заверила их, что «вот только что был тут, позавтракал и отправился вас искать, когда вернется, не сказал и вообще был сильно не в духе».
Глеб и Светлана поглощали обед, предложенный заботливой Пантелеевной, и гадали, в каком сне померещились девушке все эти ужасы. Однако журналистка окончательно в себя так и не пришла, испуганно вздрагивала при каждом шорохе и заявила Глебу о своем решении первым же автобусом выехать в аэропорт, взяв с него твердое обещание дождаться Ивана Петровича и завтра же выслать ей на московский адрес телеграмму.
— Только обязательно пришлите, а то я переживать буду!
Глеб заверил ее в том смысле, что да, конечно, обязательно, а сам подумал отправить заодно телеграмму жене, что задержится еще денька на три. В голову постоянно лезли мысли о том, что Бобров не так уж скоро вернется домой. С такими думами Глеб помогал Светлане собираться, тащил ее чемодан до остановки и долго стоял потом, провожая взглядам уходящий вдаль рейсовый автобус.
Глеб устал настолько, что не обратил внимания: рейсовый автобус, на который Света так боялась опоздать, появился значительно раньше расписания. И пассажиров в нем почти не было — два-три человека.
