Во дворце я присоединился к степенной группе туристов из Гетеборга. Они были все, как инкубаторские: здоровенные, неторопливые мужики с фотоаппаратми, их жены, одетые в цветасные платья и мощные туфли, с чисто умытыми, добродушными лицами. О косметике, кажется, эти дамы и представления не имели. Они тщательно осматривали экспонаты, желая за свои деньги получить максимум эстетического удовольствия. И никому на свете не удалось бы их отвлечь от потребления духовных ценностей; «мы за это заплатили». Рядом с ними я чувствовал себя усталым, истощенным циником, как будто эти варвары грубо вторглись в мою древнюю и беззащитную родину. Очевидно, это тоже одна из иллюзий, которую испытывает человек, приехавший в Венецию.
Этот город обладает неисчерпаемой способностью вводить людей в заблуждение. Лабиринты его улиц, казалось, способствовали столь же извилистому ходу ваших мыслей. Именно эти чары Венеции и вдохновляли Гвеши на безудержную хитрость и изворотливость, но практической пользы от этого было мало. Все это могло закончиться весьма печально, но, к счастью, Форстер тоже страдал подобным недугом. Как и Гвеши, он полагал, что чем сложнее операция, тем она надежнее. Неисправимый романтик, он все время искал какие-то современные эквиваленты плаща, черной маски, кинжала; он сделал этот город местом действия своего Карнавала веселья и ужасов.
Наш гид вел нас по узким сводчатым переходам, мимо закрытых залов, по каменным винтовым лестницам. На стенах висели картины, и он считал своим долгом рассказывать о каждой, не пропуская ни одной.
День клонился к закату, а мы все бродили на ноющих от усталости ногах по прошлому Венеции. В одном месте я уловил запахи апельсиновой кожуры и стоялой воды и понял, что где-то под нами несет свои воды Рио ди Каноника ди Палаццо, и мы входим в старую тюрьму. Мы шли по грубо отесанной брусчатке, в воздухе стоял запах разрушающегося от времени и сырости известняка. Мои попутчики вдыхали его с мрачным удовольствием: ещё бы, настоящий запах эпохи Возрождения… А экскурсовод распространялся про Казанову и Совет десяти.
Мы подошли к темницам — можно было заглянуть внутрь сквозь крохотные зарешеченные оконца. Каждую камеру освещала эклектрическая лампочка, тяжеленные цепи были вмурованы в кирпичные стены. Коридор заканчивался ещё одним склепом. Кариновски все не было. Я начал нервничать.
Мы прошли обратно по коридору и вышли ещё к одной достопримечательности Дворца, — камере пыток, которую обнаружили археологи всего год назад. Спустившись по узкой винтовой лестнице, мы миновали две массивные двери, обитые железом. Это была мрачная комната с низким потолком, освещенная единственной электрической лампочкой. В глубине стояла дыба, чуть поодаль — гаррота. На каменных стенах были развешаны другие орудия пыток: тиски для дробления суставов, огромные пыточные клещи и великолепная коллекция цепей.
Экскурсовод разъяснял желающим тонкости пыточного искусства. Он как раз дошел до самого интересного, и тут погас свет.
Мы очутились в плотной, непроглядной тьме. Дамы заверещали, их партнеры стали ругаться; наш гид попросил всех соблюдать спокойствие и двагаться вслед за ним по коридору. Я тоже было пошел вместе со всеми, но в это время чья-то рука ухватила меня за шею, и что-то твердое уперлось мне в бок, как раз на уровне почек.
— Тихо, — прошипел чей-то голос мне в ухо, — не дергайтесь.
В таких ситуациях опытный секретный агент, как известно, обычно бросает злоумышленника через плечо или наносит мощный удар, куда положено, или делает ещё что-нибудь этакое, что застает врасплох нападающего и доказывает полную несостоятельность и его самого, и его ножа. Но это все в теории. Я не знал, как мне себя вести. Я стоял на пятках, теряя равновесие, судорожно хватая ртом воздух, полдюйма стального лезвия впилось мне в бок. В этой ситуации я почел за лучшее немного потерпеть.
Туристы ушли. Они пересмеивались, шутливо обвиняли экскурсовода, что он это все нарочно подстроил. Я услышал, как хлопнула первая дверь, затем, чуть тише — вторая. В камере пыток, кроме нас, несмышленышей, никого не осталось.
Стало совсем тихо. Шли минуты. Затем скрипнула дверь, и в камере раздались тяжелые шаги.
— Можешь отпустить его.
В ту же секунду зажегся свет. Беппо отпустил мою шею, убрал нож. Передо мной стоял мой старый приятель, Форстер.
— Мистер Най, — сказал он, — я ведь обещал, что мы скоро встретимся. Я, правда, не ожидал, что это произойдет НАСТОЛЬКО скоро, причем в столь удобном месте.
Достойного ответа у меня не нашлось, поэтому я промолчал.
— После пяти часов дворец закрывают, — успокоил меня Форстер. — Сейчас как раз уходит последняя группа туристов. Знаете, когда двери закрыты, в коридоре ничего не слышно. И экскурсоводу, и сторожу заплатили, сколько положено. Впереди у нас долгая ночь, мистер Най. Никто нас здесь не потревожит.
— Должен признать, — сказал я, — вы дьявольски умный человек, Форстер.
— Вы очень добры. Пожалейте себя, скажите, где Кариновски.
— Я бы и сам не прочь это узнать, — откликнулся я. — Мы должны были встретиться именно здесь, во дворце.
— И он не пришел. Так, а где у вас запасное место встречи?
— Его просто нет.
— А где живет Кариновски?
— Не знаю.
Форстер внушительно покачал своей крупной головой:
— Не пойдет, мистер Най, просто никуда не годится. У вас было достаточно времени, чтобы узнать его адрес. Если вам не удалось повстречаться здесь, значит, у вас должна быть запасная явка. Говорите.
Я горько покачал головой.
— Мне это совсем не по душе, Най, вы заставляете меня применить силу.
Я опять начал было ему втолковывать, что ничего не знаю, но он резко оборвал меня.
— Вы знаете и расскажете обо всем, — заявил он. — Ну, раз уж вы не хотите по-хорошему, прошу вас продолжить эту дискуссию с моим коллегой, доктором Йенсеном.
Форстер отвернулся. Я судорожно соображал, что бы такое сказать ему. Тут я почувствовал, что у меня за спиной кто-то стоит, — Беппо, вспомнил я. Но как только я стал поворачиваться, меня чем-то стукнули по затылку, и я потерял сознание.
Я очнулся и обнаружил, что мне отведена заглавная роль в старинном фильме ужасов. Мои запястья сковали наручниками, цепь от которых была для верности обмотана у меня на поясе. Эти стальные оковы крепились к массивному кольцу в стене. Встав на ноги, я обнаружил, что длины цепи едва хватало для того, чтобы подняться.
Я чуть изогнулся и пощупал локтем свой боковой карман. Как я и предполагал, револьвера Гвеши там уже не было, но я все равно расстроился.
