Ознакомительная версия.
Алекс тогда долго сидел на диване и смотрел в одну точку. А потом он целый день занимался тем, что создавал одну простую сцену за другой.
Вот Кэт три с половиной года назад. У нее неснимаемый токсикоз беременности. Справиться с этим она не может, ей страшно и плохо, и поэтому она с ненавидящим лицом набегает на Алекса из кухни и выплевывает в него самые страшные оскорбления, которые только может придумать...
Вот они ранним утром у кроватки Микки. У него кишечный грипп, он не спит, Алекс носит его подмывать в ванную каждые полчаса. Это уже третья бессонная ночь. Алекса тошнит от усталости, от неумеренного курения, от хлестких, грубых окриков Кэт...
Вот годовалый Микки с милой, наивной улыбкой ковыляет к двухлетнему мальчику - тот мрачно наблюдает за ним из-под тяжелых надбровных дуг и вдруг бьет его лопаткой по голове - раз, другой, третий... Микки не понимает, что это такое с ним делают, и беспомощно моргает с той же улыбкой на лице. А потом ему становится очень больно, ротик его искривляется, и он плачет, и поворачивается к Алексу, и даже не делает никакой попытки выйти из-под града ударов. А Алекс бежит, бежит изо всех сил с другого конца площадки, и сердце его сжимается от боли, и он проклинает себя и весь этот дикий, нелепый, больной белый свет...
К концу дня он стянул шлем и рухнул на диван. Он нашел объяснение. Он тоже сделал свое открытие. Внутри открытия Пита Милтона. И по значимости оно не уступало созданию ментально" управляемых голограмм.
Алекс открыл, что генератор резонирует с эмоциональным состоянием оператора. А это означало, что если создаваемый образ вызывает у Алекса эмоции, которые чуть сильнее определенной отметки, то генератор воспроизводит не только образ, но и чувство. И сила этого чувства в резонансе настолько велика, что не идет ни в какое сравнение с эмоциями источника, то есть оператора. Генерируемое состояние полностью захватывает наблюдателя и бесцеремонно "включает" его в голограмму. Зритель теряет связь с реальностью и начинает действовать адекватно захватившему его чувству и развитию сюжета картины...
Алекс десятки раз повторял свой эксперимент. Он брал сюжеты из своей жизни - такие эпизоды, воспоминания о которых всегда вызывали у него бурную эмоциональную реакцию. В его сравнительно спокойной биографии это были картины, связанные либо с Кэт - и тогда он скрипел зубами от обиды и ярости, либо с Микки - и тогда он или смеялся, или любил, или заходился страхом за его жизнь, или испытывал ту боль, которую познавал его мальчик. К нему приходили и другие воспоминания, из детства: запах отцовских сигар, его рокочущий басок и теплые сухие губы, восторженное изумление перед необъятной тишиной первых успешных медитаций, гудящее напряжение перед контактным спаррингом с китайским мальчиком на та-тами... Их он не воспроизводил: слишком далеко отошло его детство, он делал ставку на свежесть и остроту последних переживаний.
Кэт и Микки... Всякий раз, погружаясь в созданную им голограмму, он находился на опаснейшей грани эмоционального срыва. Еще чуть-чуть - и Алекс Нор-ман мог перестать существовать в студии и, перейдя невидимую грань, превратиться вперсонаж. Он знал, что в таком случае, принимая живое некритичное участие в сцене, он как бы замыкал работу генератора, и эпизод воспроизводился бы им снова и снова, без конца... И он жил бы там - любя, ненавидя и пугаясь до тех пор, пока не истощились бы аккумуляторы генератора. А хватало их, по словам Пита, надолго... Одним словом, без постороннего вмешательства Алекс не смог бы выйти из картины.
Конечно, ему каждый раз удавалось вырываться из собственной голограммы: все-таки он был не пассивный наблюдатель, а подготовленный к сюрпризам экспериментатор. Но по поводу потенциального зрителя он иллюзий не строил. Он понял одно - резонансная динамическая картина не выпустит из своей реальности никого. До тех пор, пока оператор не выключит свою дьявольскую аппаратуру.
Яблоневые ветви в саду почернели, звуки за окном смолкли, помещение студии погрузилась в темноту - настал вечер. Алекс уже давно почувствовал себя плохо:
он не ел целый день, пил только кофе, голова кружилась, сосало под ложечкой. Давно пора было идти домой, но он не мог заставить себя встать с дивана: собственное открытие сразило его наповал, он должен был сделать выводы, понять что-то еще, уловить во всем этом главное... Скрип открываемой двери вывел его из оцепенения.
- Алекс! Вы еще здесь?! - Пит зажег свет и с удивленным видом остановился напротив компаньона. - Что-то случилось, Алекс?
Алекс поднял на него покрасневшие от усталости и сигаретного дыма глаза:
- Да... Случилось.
- Что? - Пит осторожно присел рядом на краешек дивана. - Что-то с аппаратурой?
- С аппаратурой как раз все в полном порядке.
Дело в другом...
Алекс запнулся: он усиленно размышлял. Сказать сейчас? Скорее всего - нет: он так устал, да и Пита расстраивать на ночь... Не очень-то приятно услышать о своем открытии такие вещи. С другой стороны, он так и не успел увидеть всех аспектов проблемы, а Пит сумеет поразмыслить до завтрашнего утра... Надо сказать именно сейчас. Он вдруг почувствовал, что ему стало легче. Он сейчас сбросит на приятеля весь груз этого сумасшедшего дня и пойдет спать. Теперь только спать, домой. Микки и Кэт, наверно, уже отчаялись его дождаться. Он с кряхтеньем поднялся с дивана и устало улыбнулся встревоженному Питу:
- Не волнуйтесь. Я вам сейчас все объясню. Только скажите мне: вы способны соображать после встречи с французским модельером?
Через полчаса Алекс отзвонил Кэт и отправился домой. В студии остался неподвижно сидящий Пит, изумрудные глаза его были широко открыты от изумления.
На следующий день Алекс нашел Пита на том же месте - на диване рядом с "кофейным" столом. Определенно, руководитель проекта провел бессонную ночь:
это было видно по осунувшемуся лицу и синякам под глазами. Но встретил он своего компаньона неожиданно оживленным и в непривычно возбужденном состоянии.
? А, пришли! - Пит вскочил навстречу Алексу, схватил его за руку и потянул за собой в глубь студии. - Алекс! Все плановые работы на сегодня отменяются! Сейчас вы мне продемонстрируете то, что открыли! Опешивший от такого напора Алекс пробормотал
? - Конечно, Пит... Но как вы себе это представляете?
- Очень просто. Вы - оператор, я - зритель!
- Вы?!
- Ну, конечно! А как же иначе? Как еще можно удостовериться в реальности воздействия голограммы?
Алекс внимательно посмотрел на него и осторожно сказал:
- Пит, ведь это будет... Как бы сказать... Не очень приятно.
- Ничего. Я понимаю, что вы хотите-сказать. Если все так, как вы изложили, я буду полностью во власти ваших переживаний. В вашей власти! - Он заглянул Алексу в глаза и положил ему руку на плечо. - Но... Вы, может быть, не заметили, Алекс, а мы уже давно с вами друзья... Я очень в вас верю и ценю вас. И не только за мужество и работоспособность... - Он поджал губы, немного грубовато оттолкнул Алекса и отвернулся. - Давайте, надевайте шлем и генератор. Начнем.
Ознакомительная версия.
