– Как скоро, по-вашему...
Служащая оторвала взгляд от экрана своего компьютера. Она была полдавианкой с серой кожей, волосы ее были пострижены так же коротко, как у Майка. Наверняка еще один работник муниципальной службы. Интересно, подумал Майк, она тоже пилот и держится за эту работу ради возможности летать?
– Проверьте ваш счет в следующей смене. С этим Трехсотлетием любой комбинезон идет на ура, – сказала она.
– Спасибо.
– Сирота? – она указала на Скарфейса.
– По-моему, да. Его клан... – Майк понизил голос, – э, сгорел внутри сопла двигателя.
– Хотите его продать?
– Вы шутите?
Она пожала плечами.
– Сироты нечувствительны.
– Кто это говорит?
– Правление Питфола. Без своего клана, в котором у них единый мозг, он находится за чертой разумности. И классифицируется как животное.
– Мне все равно. Он не животное!
– Очень тонкая граница.
Майк припомнил демонстрантов из Лиги Противников Кожи. Она права: граница действительно была тонкой...
Служащая подставила Скарфейсу палец. Тот сперва обнюхал его и вдруг цапнул. Женщина успела отдернуть руку, не повредив палец.
– Я бы ему не доверяла.
– Вам и не нужно.
– Теперь у вас с ним один мозг?
– Что вы имеете в виду? Один мозг со мной?
– Да.
Майк замер и прислушался, происходит ли что-нибудь внутри его головы.
– Не знаю. Мне так не кажется. Служащая пожала плечами:
– На вашем месте я была бы поосторожнее. Знаете, они на нас не похожи.
К тому времени, как Майк снова вышел на улицу, продавец исчез, и теперь вокруг слонялись мужчины в блестящих защитных комбинезонах зеленого цвета, во все стороны расшвыривая леденцы. Полиция Питфола. Майк не хотел знать, что они сделали с тем парнем. Программы новостей в эти дни были забиты информацией о хайпе, и, судя по всему, копы теряли терпение. Скарфейс прилетел назад с полной охапкой зеленых леденцов.
– Спасибо, – поблагодарил Майк, осматривая их. «Лучше было бы их простерилизовать», – подумал он.
Но Скарфейс уже счастливо грыз конфету, крепко держа ее в лапках.
***
Вернувшись в отель, Майк нашел записку, засунутую в щель двери. На ней было нацарапано: «Гаварит Заратустра».
Дежурный по смене не знал ее содержания, что не удивило Майка.
Должно быть, сообщение принимал какой-нибудь инопланетный гражданин. Майк вернулся, поднялся по лестнице и выдвинул из стены свою маленькую кровать. Некоторое время он просто лежал, пока до него не дошло. Тогда он снова спустился в коридор и позвонил Заре Треве, репортеру домовидения.
– Какая у тебя информация?
Она хотела пустить его в эфир.
Из интервью с Майком Мюрреем, взятого Зарой Тревой для программы «Доброе утро, Питфол»:
ТРЕВА Мне очень нравится твоя стрижка, Майк.
МЮРРЕЙ: Не трави душу.
ТРЕВА: Но ты продолжаешь работать...
МЮРРЕЙ: О да. Об этом заботится Правление Питфола.
ТРЕВА: И ты все еще с нетерпением ждешь возвращения на трек.
МЮРРЕЙ: Совершенно верно.
ТРЕВА: А как насчет Трехсотлетней «Классик»?
МЮРРЕЙ: Ну, насколько тебе известно, одна из команд спонсирует соревнования по программе мастера.
ТРЕВА: Ты подал заявку на участие?
МЮРРЕЙ: Совершенно верно. По правде сказать, у меня квалификационная гонка через четыре часа. Первая из трех. Я лечу на корабле Правления.
ТРЕВА: Что ж, ты знаешь, что вся наша программа желает тебе удачи.
МЮРРЕЙ: Спасибо.
ТРЕВА: И, говоря об удаче, тебе, кажется, не очень-то везло в последнее время...
МЮРРЕЙ: Я пока не сдался.
ТРЕВА: Тот несчастный случай на «Скользком Коте» Крувена...
МЮРРЕЙ: Я знаю.
ТРЕВА: ...который, как некоторые все еще считают, не был несчастным случаем.
МЮРРЕЙ: До меня доходили такие слухи.
ТРЕВА: Происшествие вызвала серебряная монета, из-за которой произошло возгорание в основном двигателе.
МЮРРЕЙ: Это был дополнительный реактивный двигатель, Зара. Он заглох, и корабль повело силой сопротивления. Когда корабль впереди включил свои основные двигатели...
ТРЕВА: Какой необычный случай. Серебряная монета попала в электрическую цепь.
МЮРРЕЙ: Не думаю, что подобное произойдет еще раз.
ТРЕВА: Ты уверен?
МЮРРЕЙ: Ну... а как такое возможно?
ТРЕВА: Может, с помощью вот этого. (Трева показывает в камеру потускневшую серебряную монету.)
МЮРРЕЙ: Где ты это взяла?
ТРЕВА: Она похожа на ту, которую ты нашел на «Коте»?
МЮРРЕЙ: Да... похожа. Где ты ее взяла?
ТРЕВА: Эту монету засосало в носовое отверстие корабля, летевшего по треку Монза.
МЮРРЕЙ: Ты шутишь!
ТРЕВА: Ко всему прочему, она не единственная.
У Майка было очень мало времени обдумать слова Зары. Покинув студию, он поспешил заплатить взнос в Гоночную Лигу, а затем подтвердил свое право пользования кораблем Правления в первой серии квалификационных гонок.
Продажа комбинезона принесла ему хорошие деньги – более 150 межзвездных йен. Это было даже больше, чем он заплатил за него, – благодаря скорее разросшемуся как мыльный пузырь населению Питфола, чем аккуратному ношению и поддержанию его в исправном состоянии. Комбинезон все еще был годен к использованию. Теперь из одежды у него оставался только летный комбинезон, для которого, чтобы носить его в городе как обыкновенный защитный, требовался дополнительный рюкзак.
Хотя пока это не имело значения. Прямо сейчас он как раз собирался лететь.
Добравшись до южного ангара, Майк был шокирован при виде корабля. «Девяносто Девятый», тот самый неудачливый корабль, который Лек Крувен арендовал после аварии «Кота».
Древние реакторы «Девяносто Девятого» сжигали водородно-борные таблетки сухого топлива, выпаривая и прогоняя через сопла дейтерий. Сегодня его топливные баки были почти пусты, корабль подготовили к максимальному ускорению по прямой. Для парного заезда, если быть точным.
– Только не опозорь мастерскую, – предупредил босс секции, пристегивая Майка ремнями к креслу пилота.
– Не подведу.
Майк уселся поглубже. На кресле были новые подушки, ремни безопасности пахли кожей. Замок на них, однако, был тугим, и он пощелкал им туда-сюда.
– Я вполне серьезно, – сказал босс. – И оставь эту штучку в покое. – Он потянулся через сиденье и защелкнул замок.
– Ты же не хочешь, чтобы меня захлопнуло здесь как в мышеловке?
– Это зависит от того, выиграешь ты или проиграешь. Все остальные покинули корабль, и Майк надвинул лицевой щиток шлема. Он проверил миниатюрные сенсоры шлюза, чтобы убедиться, остался ли он один, затем установил электрические задвижки и дунул в горн, что означало сигнал готовности. Он увидел, как рабочие попятились к зоне безопасности. Затрещало радио.
