— Что все это значит? — спросил я, когда выговорился до конца. — У меня смутное подозрение, что тут, должно быть, кроется какой-то смысл.
— Быть может, на самом деле мы живем в четырех измерениях, — ответил он, как всегда, рассудительно и ласково. — Частица нас и нашего мира — частица, которую нельзя ни увидеть, ни ощутить, — проецируется в другое измерение, как в книжном шкафу — обрезы книг, скрытые от нашего взора. Вам известно, что сечение конуса плоскостью у непохоже на сечение того же конуса плоскостью t? Возможно, вы видели наш собственный мир и нас самих в сечении другой системы координат. Относительность, как я и утверждал с самого начала.
СТИВЕН АРР (Стивен Райнес)
ПО ИНСТАНЦИЯМ
— Джордж! — сказала Клара, с трудом сдерживая гнев. — Во всяком случае ты можешь попросить его. В конце концов ты мышь или слизняк?
— Но ведь я каждую ночь ее отодвигаю, — возразил Джордж, тщетно пытаясь урезонить жену.
— Да, конечно! А он каждое утро придвигает ее обратно. Джордж, я с ума сойду — а вдруг что-нибудь случится с детьми! Иди сейчас же и втолкуй ему, что он должен немедленно ее убрать.
— Стоит ли? — расстроенно спросил Джордж. — Вдруг им будет неприятно узнать про нас!
— Ну, они сами виноваты, что мы тут, — сердито сказала Клара. — Ведь они совершенно сознательно подвергли твоего прапрапрадеда Майкла воздействию жесткого облучения.
Джордж расстроенно посмотрел на нее, не зная, что делать.
Они прожили здесь так долго, что успели перенять человеческие обычаи и язык, они даже взяли себе человеческие имена.
— Джордж! — умоляюще сказала Клара. — Ты только попроси его. Уговори. Растолкуй ему, что он напрасно тратит свое время…
Едва Джордж услышал шорох швабры за стеной, он встал и вышел через парадный ход. Ловушка еще стояла в стороне — там, куда он ее отодвинул ночью.
— Здравствуйте! — крикнул он.
Уборщик перестал мести и с недоумением посмотрел по сторонам.
— Здравствуйте! — взвизгнул Джордж, чувствуя, что сорвал голос.
Уборщик посмотрел вниз и увидел мышь.
— Здравствуй, — сказал он.
Уборщик был человек необразованный и, увидев мышь, которая кричала: «Здравствуйте!» — так и подумал, что перед ним — мышь, которая кричит: «Здравствуйте!»
— Ловушка! — надрывалась мышь.
— Ну, ловушка, а что? — спросил старик.
— Моя жена не хочет, чтобы вы ставили ее у нашего парадного, — объяснил Джордж. — Она боится, что дети могут попасть в нее.
— Извиняюсь, — ответил уборщик. — Но мне приказано ставить мышеловки у всех нор. Тут атомный центр, и мыши тут не требуются.
— Нет, требуются! — заспорил Джордж. — Они сами привезли сюда моего прапрапрадедушку Майкла и подвергли его действию жесткого облучения. А то откуда бы я тут взялся?
— Мое дело маленькое, — огрызнулся уборщик. — Сказано ставить, и я ставлю.
— Ну, а что я скажу жене? — закричал Джордж.
Это подействовало на уборщика. Он тоже был женат.
— Ладно, — поговорю с завхозом, — сказал он.
— Ну? Что он сказал? — спросила Клара, едва Джордж вернулся домой.
— Сказал, что поговорит с завхозом, — ответил Джордж, с облегчением усаживаясь в кресло.
— Джордж! — приказала Клара. — Сейчас же отправляйся в комнату завхоза и проверь, поговорит он с ним или нет.
— Послушай! — взмолился Джордж. — Он же обещал!
— Он мог и соврать. Иди сейчас же к завхозу и проверь.
Джордж покорно встал с кресла и неохотно побрел по мышиным переходам в стенах к дырочке, выходившей в комнату завхоза.
В эту минуту туда как раз вошел уборщик, и завхоз поглядел на него с досадой. Это был грузный небритый человек, и ходил он вперевалку.
— В комнате сто двенадцать мышь не хочет, чтобы у ихнего парадного хода стояла мышеловка, — без предисловий сообщил уборщик.
— Ты свихнулся или что? — спросил завхоз. Уборщик пожал плечами.
— Так что мне ему сказать?
— Скажи, чтобы он пришел ко мне, — ответил завхоз, восхищаясь собственной находчивостью.
— Я тут! — крикнул Джордж и вылез из норы, уверенно обогнув стоявшую перед ней мышеловку.
— Господи! — прошептал завхоз, получивший кое-какое образование. — Галлюцинация!
— Моя жена хочет, чтобы ловушку убрали, — терпеливо объяснил Джордж. — Она боится, что дети могут ненароком попасть в нее.
— Ты его видишь? — растерянно спросил завхоз у уборщика все еще шепотом.
— А как же, — ответил уборщик. — Тот самый, про которого я вам говорил, из сто двенадцатой комнаты.
Завхоз встал на ноги и пошатнулся.
— Я что-то плохо себя чувствую, — сказал он слабым голосом. — А об этом я поговорю с управляющим. Это ведь вопрос правил внутреннего распорядка.
— Ты пойдешь со мной, — добавил он поспешно, когда уборщик повернулся к двери. — Лишний свидетель не помешает.
Не трудно догадаться, что через несколько минут Джордж уже высунул мордочку из дырки в углу кабинета управляющего.
Однако он опоздал и увидел только, как за завхозом и уборщиком закрылась дверь.
Управляющий был худой, бледный человек с усталыми глазами.
— Уходи! — сказал он уныло Джорджу. — Я только что объяснил двум людям, что ты не существуешь.
— Но моя жена хочет, чтобы ловушку убрали — это же опасно для детей! — пожаловался Джордж.
— Мне очень жаль, — вполне искренне сказал он, беря пачку писем, которые один раз уже прочел. — Но мышеловки мы убрать не можем.
— А что же мне сказать жене? — сердито спросил Джордж.
Упоминание о жене подействовало и на управляющего. Он закрыл лицо ладонями и задумался.
— Формально говоря, — сказал он сквозь пальцы, — это вопрос безопасности.
Со вздохом облегчения управляющий взял телефонную трубку и позвонил офицеру службы безопасности.
Вскоре дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел высокий человек с глазами, которые все видели насквозь.
— Здравствуйте! — крикнул Джордж.
— Здравствуйте! — крикнул в ответ офицер службы безопасности. — Вас в моих списках нет. Вы засекречены?
— Нет! — крикнул в ответ Джордж. — Моя жена хочет, чтобы от нашего парадного убрали ловушку.
— А она засекречена? — громовым голосом отпарировал офицер службы безопасности.
— Нет, — ответил Джордж.
Губы офицера службы безопасности сжались в узкую суровую линию,
— Вопиющее нарушение инструкций! — рявкнул он. — Я немедленно этим займусь.
— А ловушку вы уберете? — спросил Джордж.
— Не имею права, пока вы не будете засекречены, — ответил офицер, повернулся и пошел к двери.
