Сегодня мы пошлем изобретение Инга, а вслед за ним через мировое пространство помчится обратно и подарок обитателей Небесных Часов, принесший нам смерть. Мы направим его в одно из морей повернувшихся в это время восточной частью Небесных Часов. Эта идея принадлежит Сэлэ. Он утверждает, что безопаснее всего пустить этот подарок в какое-нибудь море, чтобы не разрушить городов Небесных Часов.
Наши машины поставили прибор обитателей Небесных Часов в вертикальное положение и исправили внутренние повреждения. Осталось только привести в действие электровоспламенители и произвести взрыв.
Я оканчиваю сейчас эту рукопись, и мне представляется пройденная нами необозримая дорога жизни. Какая разница между нами, достигшими торжества развития, и теми простейшими существами, от которых мы произошли! От физического сходства не осталось следа. Все ненужное, порабощающее разум — исчезло. Остался один торжествующий, познающий мозг, как более совершенная форма материи. Он заменил нам все органы. Наши мысли управляли всем. Витая вокруг нас, они переходили в энергию, а последняя приводила в действие наши двигатели…
Но теперь наши мысли получили свободу. Они вырвались из разрушенного отверстия на поверхность мертвой планеты. И я знаю, что их энергия создаст новую жизнь, и эта новая жизнь будет развиваться в неведомых условиях и формах. Закон жизни сильнее нас. Напрасно мы старались довести наше развитие до конца, когда должен был естественно совершиться переход нашего организма в какую-то неведомую мыслящую энергию. Напрасно мы перерабатывали наши мысли, обращая их снова в материю, чтобы быть единственными живыми существами.
Сегодня мы все вместе выйдем на поверхность планеты, послав миру последний привет. И, умирая, мы благословим жизнь, прекрасную даже в своей жестокости уничтожения. Творящую великие чудеса в своем стремлении создать все более и более совершенные формы. Нам понятны теперь ее законы. И нет большей радости, чем радость познания и и слияния с жизнью.
Да здравствует жизнь, пославшая нам смерть!
Человек, побывавший на Марсе
Этот человек жил в трех верстах от дачного полустанка, на который мы только что высадились из поезда, через полминуты ушедшего в непроглядную тьму октябрьского вечера. Было около одиннадцати часов и на полустанке, кроме нас, никого не было.
Мой спутник поднял воротник пальто и решительно заявил:
— Мы пойдем пешком, — я хорошо знаю дорогу. Если он никого не прислал за нами, то у него, вероятно, были, на это причины. — Да, — сказал я, вздрагивая от холода и стараясь смягчить тон недовольного голоса, — мы пойдем пешком в сплошном мраке, по грязной проселочной дороге и… свернем себе шею! Чорт бы его побрал с его вечными выдумками! Мы могли бы выехать завтра утром и добраться засветло. — Но ведь в телеграмме говорилось о немедленном приезде. Ты прекрасно знаешь, что в нашем деле нельзя терять ни минуты. Пропустишь, а потом жди целых два года. Ну, ладно, не ворчи, старина.
Я ничего не ответил, и мы, сойдя с деревянной платформы и минуя стрелки, около которых находился переезд, свернули направо, на узкую проселочную дорогу. С двух сторон ее тянулся лес.
— Ну вот видишь, как сухо на дороге, а ты ворчал, старина. Посмотри-ка, как здесь хорошо, и какое сегодня чудесное небо?!.. И, знаешь, три версты — сущие пустяки. Мы пройдем их незаметно.
— Однако, ты, слишком доверяешь этому человеку, — сдержанно возразил я. — Достаточно его фантастического обещания, чтобы ты мчался к нему сломя голову…
— Фантастического обещания? — перебил он меня и неожиданно рассердился. Да знаешь ли ты, что другого такого человека, как Николай Александрович, не найти во всем мире! И не ты ли сам полчаса назад им восхищался… Я верю в него, как в незыблемую истину. Если ты не хочешь со мной ссоры, то лучше молчи…
Он был прав, — в поезде я говорил совершенно другое. И теперь, после его слов, я ясно представил себе коренастую фигуру ожидающего нас неисправимого фантазера, милого Николая Александровича; его насмешливые карие глаза, всегда взлохмаченную шевелюру, длинные, по-хохлацки висящие вниз усы, и добрую улыбку.
Около года назад этот человек прогремел на всю Европу. Он достиг такой славы, которая не снилась еще ни одному смертному. Его изобретение — мина-ракета с автоматическим кино-аппаратом — было приобретено американской кино-фирмой. Пущенная из Америки, мина в 6 дней облетела вокруг Земли, а кино-аппарат в ней сфотографировал с громадной высоты весь земной шар. Изготовленный затем фильм обошел все экраны мира и вызвал всеобщий восторг. Это изобретение дало ему значительную сумму денег. Он купил себе дачу и устроил там обсерваторию. Это было весьма кстати, так как он в это время поссорился со всем ученым миром. Делая однажды доклад о своем новом изобретении — радио-свето-приемнике, он производил опыты с передачей радио-изображений при помощи двух вращающихся стеклянных шаров. Его теория была настолько сложна, что ее никто но понял. Когда у него стали просить объяснений, он вдруг неожиданно рассвирепел и наговорил всем дерзостей. Это с ним часто бывало, и нужно, к сожалению, признать, что у него был отвратительный характер: он раздражался из-за каждого пустяка и приходил в бешенство…. С тех пор он исчез с ученого горизонта и поселился на своей даче.
И вот сегодня мы получили от него телеграмму. Ведь, если Николай Александрович вспомнил обо мне через полгода, — то это, право, что-нибудь да значит! Конечно же, он прекрасный человек и верный товарищ, а в его гениальности я никогда и не сомневался! Ну чего же тогда я разворчался…
Я почувствовал раскаяние и обратился к угрюмо шагавшему Павлу.
— Оказывается, что ты был прав. Я согрелся и иду с наслаждением. И нужно согласиться, что здесь прелестно, а темнота действует успокоительно на нервы.
Дорога начала круто подниматься в гору. Лес кончился, и по сторонам замелькали поля, покрытые серебристым инеем. На вершине горы, отчетливо выделяясь на фоне неба, стояла белая двухэтажная дача, приветливо поблескивая освещенными окнами нижнего этажа.
Павел взял меня под руку и весело проговорил:
— Вот это и есть та самая дача, где в полном уединении живет и работает наш таинственный отшельник…
Он встретил нас во дворе и провел в свой кабинет, где был приготовлен чай и весело потрескивал камин.
— Ну, друзья, прежде всего сами наливайте себе горячего чаю и согревайтесь. — Я отпустил сегодня свою Дарью, чтобы она нам не помешала, а главное, чтобы завтра не было сплетен, что я занимался с вами чертовщиной. Осторожность никогда не мешает в нашем деле! Вот почему я вас и не встретил; однако, Павел хорошо знает дорогу и без провожатых. Рекомендую в чай налить вина.
