Оторвавшись от своих мыслей, Шеврон вдруг увидел, что Рилей смотрит куда-то поверх его плеча. Выражение ее лица изменилось. Видимо, для занятий медитацией это была как раз ее ночь.
Но еще до того, как чей-то шипящий голос приказал: «Всем оставаться на своих местах. Не двигаться»,- Шеврон понял, что его обошли. Вагенер был прав. Ему не следовало с детсадовской беззаботностью доверяться чужим.
Их было трое, бесшумно двигающихся в мягкой обуви на мягкой упругой подошве. Без излишней суеты каждый выбрал свою цель. Мелкая серая сетка делала их лица одинаково невыразительными, за исключением стоящего ближе всех, который навел свой бластер Шеврону в грудь. У него, кажется, была лопатообразная борода. На них были свободные рубашки и широкие брюки из тика защитного цвета. Руки имели слегка красноватый оттенок. Скорее всего, они пробыли в деревне не так много времени.
– Друзья покойного держат совет,- снова заговорил главарь.- Черный – из правых, доктор Рилей имеет, вернее, имела свой личный интерес, но чего здесь нужно этому долговязому уроду? Давайте послушаем, что он нам скажет. Для начала имя. Только лишь для того, чтобы увидеть, вызовет ли оно у меня какое-нибудь воспоминание.
Шеврон решил, что этот с бородой и мешком на голове, издеваясь, специально провоцирует их. Но бластер давал ему это преимущество.
– Мое имя Шеврон,- откровенно признался он.- Я только приехал в город и решил навестить моего знакомого, старого знакомого. Но с ним, вероятно, произошел несчастный случай. Если же это ограбление, то вам не повезло. Свои бриллианты я держу в банке.
– О, как не любезно с вашей стороны. Я вижу, нам попался юморист,- проговорил главарь.- Подойдите к девушке. Гомес, уведи их всех в соседнюю комнату. Я поговорю с ними, как только закончу здесь.
Самый маленький из троицы пошарил в кармане и вытащил сразу два бластера. Глаза за сеткой были достаточно выразительны – он только и ждал возможности заняться одним из них или всеми сразу.
– Похоже, у нас нет выбора,- кротко ответил Шеврон.- Только после вас, доктор Рилей. Делайте так, как говорит этот человек.
Она наблюдала за ним с чем-то похожим на презрение, как будто ожидала от него более уверенного поведения, но, тем не менее, вышла вслед за Закайо, двигаясь с изяществом, которое не оставило равнодушным Гомеса.
За спиной у них раздался грохот брошенного на пол выдвижного ящика и затем пронзительный треск. Они действовали основательно, словно намеревались разбить все в щепки.
Гомес выстроил их вдоль бамбуковой перегородки, а сам взгромоздился на кресло, с видимым удовольствием положив лапы на подлокотники. У него был вид человека, приготовившегося к длительному ожиданию.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – гостеприимно спросил Шеврон.- Вот тут под рукой столик. Мы могли бы по такому случаю опустошить его.
Он сделал шаг вправо, и вспышка яркого света брызнула из левой руки Гомеса. Шеврон почувствовал резкую боль вдоль правого виска и запах паленых волос.
– Не делай этого, сынок,- равнодушно проговорил Гомес.- Ты заставляешь меня нервничать. В следующий раз я попаду тебе прямо между глаз, а мне этого не хочется. Мой шеф собирается потолковать с тобой, а если я этому помешаю, он разозлится. Это будет очень плохо. Иногда он бывает очень гадким и вряд ли понял бы меня. Стой просто смирно рядом с этой бесстыжей девкой.
В этот момент руки Закайо мелькнули у него над головой, приглашая к совместным действиям.
– А это идея,- продолжил Гомес.- Этот черномазый в чем-то прав. Возможно, он переживет эту ночь. Опусти руки, Сэм.
Шеврон снова двинулся, и глаза Гомеса метнулись обратно к нему. Руки Закайо опустились, и в то же мгновение сверкнула короткая вспышка – это длинное лезвие кухонного ножа отразило свет, а затем двойная дуга пламени, когда Гомес пальнул в паркет из обоих бластеров, забившись в предсмертных конвульсиях. Но Шеврон был уже рядом со стулом и поддержал падающее тело. Вместе с Закайо они бесшумно распластали его тело на полу.
– Хорошо сработано,- прошептал Шеврон.- Можешь взять один из этих бластеров.
– Я предпочитаю нож, но, тем не менее, благодарю, босс,- он освободил нож и вытер его о рубашку Гомеса. Затем острием вспорол капроновую маску.
Стало ясно, что Гомес умер, так и не поняв, что произошло. Но иначе и быть не могло. Он был чужой.
Анна Рилей, все еще прижимая к себе окапи, не двинулась с места. И только грохот, донесшийся из спальни, вывел ее из оцепенения.
– Я могу взять один из них,- заявила она вдруг.- Дайте мне. Шеврон бросил ей бластер, и она поймала его одной рукой.
– Оставайтесь здесь,- отрывисто бросил он.- Если будет необходимо, пустите его в ход,- и тихо вышел через открытую дверь.
Спальня Полдано была полностью разрушена. Пол вокруг кровати усеивали черные зерна, высыпавшиеся из распоротого матраца. Один из двоих, наполовину скрытый занавеской, принялся отрезать куски от плетеной соломенной обшивки. Обращавшегося к нему мужчины не было видно. Он находился в ванной.
Шеврон дал очередь в занавеску, прицелившись в то место, где, по его расчетам, должна была находиться голова. Сам он видел только ноги. Короткий вскрик оборвался на середине, человек в ванной затих.
Шеврон понял возникшую перед тем дилемму. Тот, в ванной, хотел знать наверняка, что их план полетел ко всем чертям, но вставал другой вопрос – как взять инициативу в свои руки.
Чтобы помочь ему, Шеврон сказал:
– Выбрасывайте оружие и выходите следом как можно медленнее.
Закайо, поигрывая ножом и мрачно усмехаясь, проронил:
– Прикрой меня, босс. Я пойду и вытащу этого ублюдка. Шеврон начал пробираться через обломки, пока не оказался в метре от полуоткрытой двери. Тогда он бросился, петляя, вперед, ворвался в ванную и замер у огромной бреши во внутренней перегородке, выискивая цель. Намеренно или по счастливой случайности, но бородач сам загнал себя в угол.
Длинная продолговатая панель за ванной была убрана. Будучи опытным оператором, он признал свое поражение и удрал в кусты… но не один.
Совершив крюк, он прошел через гостиную и взял заложника. Окапи валялось на ковре с задранными вверх ногами, а Анны Рилей не было. Только слабый запах сандалового дерева витал в комнате, как доказательство того, что она не успела предпринять что-либо.
Марк Шеврон, опершись обеими руками о перила веранды, наблюдал, как серо-стальной челнок поднялся вертикально вверх с лужайки перед домом, завис на высоте пятидесяти метров и медленно развернулся по курсу. Когда он устремился прочь в направлении Аккры, Закайо заговорил:
– Это нехорошо, босс. Совсем нехорошо. Доктор Рилей прекрасная женщина. Доктор очень любил ее, это факт. Что вы собираетесь делать?
