Уйдя под воду после вечернего чаепития, на котором Саммерли так и не появился, мы опять стали наблюдать за подводным миром, но ничего нового не увидели, кроме одиноко проплывающей вдалеке белой акулы.
Поужинав, мы прошли в ходовую рубку, где старпом сообщил о приближающемся шторме, из-за чего ночью придётся идти под водой, так как в этом положении качка будет практически не ощутима и шторм не повлияет на безопасность субмарины.
На следующее утро 'Европа', поднявшись на поверхность, встретила значительное волнение на море и всё тот же северо-западный ветер, но уже гораздо сильнее. Барометр резко падал, а по радио передавали о наступающем ухудшении погоды, всем судам рекомендовалось держаться подальше от оберега.
Перед обедом ветер задул ещё сильнее, достигая, временами, 130 - 160 футов в секунду. А при-мерно за час до погружения разыгрался настоящий шторм.
Видимость ухудшилась, а море, вместо синего, стало тёмным, бугристым. Небо окутали серые тучи. Стального цвета разорванные облака нависли над рубкой. Засверкали яркие вспышки молний, и с неба закапал поначалу несильный, а затем всё более усиливающийся дождь. Волны стали круче, их гребни всё больше покрывались белыми барашками.
Ветер, срывая макушки поднимающихся у борта волн, раскидывал их веером и сильно наотмашь бил по иллюминаторам рубки. Судно начинало то уходить вниз, в провал между водяными горами, то, взобравшись на очередную из них, чётко на мгновение вырисовывалось на фоне неба. Где-то на камбузе загремели кастрюли и баки, вырвавшиеся из своих гнёзд, в ходовой рубке полетели штурманские книги, измерители, карандаши и штурманам с трудом удавалось возвратить их на своё место.
От такой качки нам становилось не по себе. Беспокойный Бискайский залив подтверждал свою свирепость.
Наконец батареи зарядились, и субмарина ушла в спокойную пучину.
Остальной день мы провели, ознакомляясь с судном, так как во взбаламученной штормом воде ничего, далее тёмного корпуса судна, видно не было.
На следующий день, в субботу, ветер изменил направление и понемногу начал стихать. Судно всё дальше уходило от шторма, и бушующий залив оставался позади.
Мы вышли на мостик, где сразу ощутили невероятно быстрое изменение погоды: вместо серых туч, застилавших небо, голубизна, с одной стороны окрашенная золотом солнечного света. Вместо сырого холодного ветра влажный и тёплый бриз приятно овевал лицо. Свинцовые волны с шипящи-ми белыми гребнями сменились спокойным лазурным морем.
Днём на горизонте показалась испанская земля Пиренейского полуострова, такая же скалистая, как и французский мыс Сент-Матье.
Погрузившись под воду, первое, что мы увидели, был остов наполовину развалившегося, напо-ловину сгнившего огромного испанского четырёх мачтового галеона, обросшего водорослями и на две трети засыпанного илом с донными отложениями. Судно стояло практически на ровном киле, слегка накренившись на правый борт.
Мы не могли не воспользоваться представившейся возможностью осмотреть древнее судно, и капитан приказал застопорить машину и сбросить носовой и кормовой якоря, которые надёжно удерживали судно от разворота под действием подводных течений. Теперь мы могли более подробно рассмотреть корабль.
Две передние мачты были обломаны, третья, на удивление, стояла целой, а последней, как и части кормовой надстройки, засыпанной грунтом, вообще не было видно. Рея осталась только на грот-мачте, повиснув на гнилых остатках троса, а о парусах можно было и не вспоминать. На носу был виден огромный адмиралтейский якорь, обросший раковинами моллюсков.
- Вероятно, это судно было одним из тех, которые погибли в сражении англо-голландской и французско-испанской эскадр в бухте Виго в начале восемнадцатого века. Вместе они насчитывали более 130 кораблей, таких же огромных, как и этот. Кстати, вход в эту бухту расположен как раз над нами, - просветил нас, поднявшийся по такому поводу в обсерваторию, капитан.
- За что же они сражались? - спросил лорд Рокстон.
- За испанское золото, неизвестно куда исчезнувшее после этой битвы, из-за чего многие счита-ют, что оно осталось на затонувших кораблях.
Некоторое время мы ещё рассматривали обломки галеона, фотографируя то, что от него оста-лось, а затем снялись с якорей и направились дальше.
Тёплые субтропические воды более изобиловали жизнью, чем северные. Тут начали встречаться скаты, рифовые акулы, разноцветные косяки мелкой и крупной рыбы, форель и мурены. Мы оживились, а наши записные книги и футы отработанной фотоплёнки, стали наполняться материала-ми, которые ранее были доступны лишь немногим водолазам, погружавшимся на глубину в чугунных шлемах, каждый раз рискуя заболеть кессонной болезнью. Кроме того, та глубина абсолютно не сравнима с той, на которую способны опуститься мы.
Вечером, ложась спать, я ещё раз убедился в том, что не зря отправился в это путешествие. Вспоминая испытанные чувства, увиденные пейзажи, как лазурные, так и свирепые, я завидовал морякам, постоянно плавающим в море. Правда в тоже время понимал, что море это не только предмет восхищения, но и стихия, вмиг способная поглотить любое судно, независимо кто и по какой причине на нём находится.
Глава четвёртая
Лиссабон
На следующий день все готовились к прибытию в Лиссабонский порт.
С утра вымыли верхнюю палубу и рубку, над судном подняли британский флаг, нагладили форму.
Вскоре после обеда открылась быстро приближающаяся португальская земля.
Вблизи берега вода была довольно прозрачной, слегка отсвечивая голубым оттенком. Со скали-стого, покрытого мелкой растительностью берега, дул тёплый ветерок и вспоминались строки величайшего португальского поэта Луиса де Камоэнса:
И веял ветер, лёгкий, шаловливый,
Армаду на волнах слегка качая,
И вот из глубины морских заливов
Открылась Португалия благая...
В три часа дня, обогнув самую западную точку Евразии - мыс Кабу-да-Рока, мы, наконец, вошли в гавань португальской столицы, где, взяв лоцмана, пришвартовались у свободного причала.
Капитан планировал простоять в Лиссабоне до утра, чтобы пополнить запасы свежего мяса, овощей и питьевой воды.
'Пока есть такая возможность, мы постараемся питаться свежей едой, - сказал капитан, - а уже потом будем вскрывать консервы'.
После того, как все документы были оформлены, мы, со свободными от вахты матросами, реши-ли немного осмотреть знаменитый город.
Времени у нас было в обрез, поэтому мы в самом скором порядке двигались за Челенджером, уже бывавшем в Лиссабоне и взявшимся за день показать основные достопримечательности города.
