- Не понимаю.
- Я тоже, но надеюсь понять. - Я махнул официантке, но привлечь ее внимание оказалось не легче, чем подавать знаки вертолету, сидя на дне лисьей норы. - Я узнаю, кто и почему убил Стенханта. И если это ваших рук дело, лучше заберите эти деньги обратно и потратьте их на порошок или на девочек, да побыстрее, поскольку покрывать вас я не намерен.
- Я невиновен.
Я шмякнул газетой об стол, но в темноте эффект получился явно не тот.
- Что они на вас имеют?
Последовало молчание. Я вглядывался Энгьюину в лицо, но оно ничего не выражало.
- Я ему угрожал, - выдавил он наконец. - У них есть мое письмо. Но они не так поняли...
- Моргенлендер назвал это шантажом. У вас было что-то против Стенханта?
- Сугубо личное дело. Моя сестра работала на него, и он сломал ей жизнь. Я хотел, чтобы он знал, как я к этому отношусь.
- Подробнее.
- У нее от него ребенок. То есть башкунчик. Это просто маленькое чудовище...
- Башкунчики - все чудовища, - сказал я, и тут до меня дошло. Скажите, вашу сестру зовут Пэнси Гринлиф?
Похоже, это заставило Энгьюина отнестись ко мне с большим уважением. Он подался вперед так, что на его лицо упал свет.
- Да, - сказал он. - Вы, наверное, уже говорили с ней.
- Нет, но надо бы. Поговорю завтра, если смогу Рассказывайте дальше.
- Теперь я уже не так уверен, - произнес он. - Мне кажется, он обрюхатил мою сестру и платит ей за молчание.
- Если судить по ее дому, не такая плохая сделка, - заметил я.
- Вы не понимаете. До моего отъезда из Лос-Анджелеса у нее была хоть какая-то своя жизнь. А теперь она скрытная. Боится сказать мне, в чем дело. Стенхант обращался с ней как с куклой какой-то.
- И вы решили оборвать нити, - предположил я, - или хотя бы подзаработать.
- Давайте, Меткалф, давайте! Можете издеваться и дальше. Весьма признателен.
- Сами хороши. Продолжайте, Энгьюин. Не очень-то приглядная получится история даже с тем немногим, что мне известно. Моргенлендер заподозрил в вас шантажиста, а доктор Тестафер показал инквизиторам ваше имя в книге записей на прием, и оно там встречается не раз. Так что вам от Стенханта далеко не уйти.
Он, как школьник, положил руки на стол перед собой.
- Сначала я его и в самом деле хотел убить. Я пошел к нему, я его обзывал, я угрожал, я пытался вызвать хоть какую-то реакцию, - его руки дернулись так, что я понял: это не пустые слова. - Но он и не пробовал защищаться. Он скрывал что-то, это точно, и чуть ли не силой заставил меня взять деньги.
- О'кей, потише. Так, значит, вы с ним пришли к своего рода компромиссу: обменяли ярость на кошелек.
- Еще он пытался запугать меня: говорил, что я впутался в это больше, чем думаю, и предлагал уйти. Он увидел, что я поубавил пыл, и предложил мне деньги, а я их взял. Для него это ерунда, а для меня - нет.
- Он просто ввел вас в семью. Как еще одну куклу.
- Идите к черту.
Я улыбнулся.
- Откуда вы такой взялись, Энгьюин? Где вы учились играть простачка? Да над вами грех не издеваться.
Вопросы - вообще неприятная штука, а этот к тому же звучал как оскорбление, поэтому я даже удивился, когда он уловил суть вопроса и ответил прямо. Хотя в его положении можно уже ничего не бояться.
- Я приехал сюда из Эл-Эй, - почти спокойно ответил он. - Я шесть лет прослужил в армии. Пытался дослужиться до звания, но мне надоели военные инквизиторы. Насколько я понял, все, что они хотят, - это чтобы кто-то чистил им сортиры. Вот я и уволился - с избытком кармы и без гроша в кармане. Тогда я и решил проведать сестру.
- Где вы остановились?
- Сначала у приятеля в Пало-Альто, потом на несколько дней у сестры пока туда не въехала Челеста Стенхант. Теперь вот нигде. - Он повернул руку ладонью вверх, как бы демонстрируя это. - Моргенлендер дал мне понять, чтобы я и близко не подходил к дому на Кренберри-стрит. Я пару раз переночевал в ночлежке, но они пускают только с минимальным запасом кармы, так что теперь мне туда нет ходу.
Я начал проникаться к нему жалостью; впрочем, ничего удивительного. Со мной так всегда бывает, когда я сталкиваюсь с человеком в еще более отчаянном положении, чем я. В подобных ситуациях мои реакции не сложнее, чем у кобелей Павлова.
Где-то в глубине бара официантка посмотрела на свою схему и сообразила наконец, что мы здесь. Склонившись над столом, она спросила, что нам нужно. Я заказал стопку текилы и попросил принести зеркальце. Энгьюин только помотал головой, и официантка ушла.
Тут меня осенило.
- Ведь вы платите мне деньгами Стенханта, так?
Он помолчал немного, потом решился.
- Ага. Вы, наверно, теперь вернете их мне и снова предложите забыть все?
- Нет, - сказал я. - Просто мне это представляется забавным. Мы оба питались из одного источника, только теперь он иссяк. - Я похлопал по карману. - Это все?
- Почти.
Вернулась официантка. Она поставила на стол питье и положила рядом маленькое зеркальце неправильной формы и пластмассовую соломинку для нюханья с выгравированными на ней названием и телефоном отеля. Я заплатил двадцатку и, расстегнув кошелек, вынул из него пакетик с зельем. Измельчая порошок ножиком, я поднял глаза и увидел, что Энгьюин наблюдает за мной.
- Вы не нюхаете?
- Нет.
- Армия отучила?
- Нет. Я и не начинал.
Я испытал еще один приступ жалости к пареньку, но это быстро прошло.
- Забавный из вас шантажист, Энгьюин. Стенхант злоупотреблял Забывателем, и еще как злоупотреблял. Так что идти к нему с угрозами, не зная, что он помнит на момент разговора, а чего не помнит, чертовски глупо. Вполне возможно, он даже не сообразил, кто такая ваша сестра.
Я нагнулся и нюхнул через пластмассовую трубочку, потом откинулся назад, давая зелью стечь по носоглотке. Нанюхавшись, я вытер зеркальце рукавом и спрятал фирменную соломинку в карман. Должно быть, Энгьюин все это время готовил речь, и, когда он заговорил, я с удивлением услышал следующее:
- Это изощренный вариант понятия "добрый фараон - злой фараон", заявил он.
- Что-что?
- Вовсе вы не на меня работаете. Вы просто инквизиторская приманка. Вы следите за мной и выпытываете у меня все. Вы играете на моем страхе перед ними, но разницы между вами нет. - Он хихикнул. - Это все просто игра. Они отобрали у меня карму, вы - деньги, вот игре и конец. Вам нравится казаться независимым циником, словно вы больше, чем шестеренка в механизме, но это только поза и ничего больше. - В его голосе проскальзывали истерические нотки, словно он пытался сам себя убедить. Вы живете и работаете под их крылышком, иначе они бы вас прихлопнули.
- А вот и нет, Энгьюин. Все куда как сложнее.
- Угу. Это уж точно, - кивнул он. - Расскажите как.
У него был вид кролика, которого так напугали, что он разъярился.
