Но когда он уже коснулся руками трапа, ведущего к рубке катера, его вдруг оторвала неведомая сила от металлической обшивки, и стала поднимать, поднимать над куполом-крышей. Иван не смог сопротивляться этой силе, она была неизъяснима, обезличена. Он лишь сорвал с плеча бесполезный лучемет-дубину и приготовился драться. Драться до конца. До последнего дыхания! Но драться было не с кем. Его все дальше и дальше относило с крыши-купола. Он уже не мог разобрать отдельных мачт, катеров – все сливалось, терялось. Но само куполообразное покрытие еще долго казалось плоскостью, столь оно было велико, столь необъятен был мир, заключенный под нею. Лишь когда все слилось в единую серебристую поверхность, Иван увидел признаки сферичности купола. А его все несло и несло. Казалось, конца не будет этому странному движению – словно сама Пустота засасывала его.
Остановился внезапно. Чуждый мир застыл где-то под ногами чуть отсвечивающим серебристым шаром. И величина этого шара была не больше величины футбольного мяча, лежащего у ноги наблюдателя. А со всех сторон Ивана окружал мир не менее, а может, и более чуждый: само безжалостное и ледяное Пространство!
В мозгу прозвучал голос – тусклый, безразличный, отсутствующий. И Иван не удивился, он был готов: Голос вопросил:
– Каким ты находишь мир, давший тебе приют на время, слизняк? Хочешь ли ты опять туда, вниз? Или оставить тебя здесь?
Иван ответил вслух, с трудом шевеля растрескавшимися губами, задыхаясь:
– Мне в этом мире нет места!
– И все?!
– Все!
– Ты слишком самонадеян, слизняк! Ты ведь даже не представляешь, что с тобой происходило, а уже готов отрицать непонимаемое тобой. Ты не слизняк даже, ты жалкая прозрачная тля, безмозглая букашка, подхваченная с кончика травинки порывом ветра!
– Мне надоели все эти эпитеты, – оборвал Иван невидимого ругателя. – Если есть что сказать по делу, так говори, нет отвяжись, проваливай, мне и тут хорошо!
В голосе появились оттенки раздражения. И все же он звучал невыразимо тускло, навевая смертную хандру, тоску зеленую, и это противоречило смыслу, заключенному в словах, не укладывалось в обычные рамки, так нельзя было говорить о чем-то важном, исключительном. Впрочем, важным и исключительным это могло быть только для самого Ивана.
– Слушай, тля! Твои минуты сочтены, и ты можешь узнать кое-что. Ты там внизу и в других местах убегал, гнался, спасал, спасался, прыгал, суетился, все рвался куда-то, будто не было ничего важнее для тебя, ты все принимал всерьез. А ведь это была игра, да-да, игра, и ничего более! Тебя дурачили и испытывали в Видимом спектре, именно дурачили. И ты здорово исполнял роль дурака! Неужто ты мог себе представить, что сверхцивилизация обогнавшая вас на миллионы лет может пребывать в столь нелепом и первобытном виде, как тебе это мерещилось?! Нет, ты и впрямь дурак! Любой, другой давно бы смекнул, в чем дело! Он бы сообразил, что есть разница между «системой» и Системой.
А ты? И ведь тебе не просто намекали на это, тебе в лоб, открытым текстом говорили об этом! Видно, и на самом деле твой предмозжечок слабо варит, тля! Эта игрушка из трех сочлененных иглами-уровнями миров была специально создана для развлечений. Но она устарела еще тысячелетия назад, как устарели безнадежно и все ваши парки чудес, все ваши бывшие «диснейленды». Но тебе и такая оказалась не по зубам! Тебя поместили в обитель стариков-маразматиков и забавляющейся малышни, в музей-хранилище допотопных кибернетических организмов и полуживых созданий. При этом тебя оберегали, вели, следили, чтобы ни единый волосок не упал с твоей головы...
Иван истерически засмеялся. Всему должна была быть мера! Это надо же – ни единый волосок! Но голос продолжил вполне серьезно:
– Да-да, все могло быть значительно хуже. Но тебя изучали, проверяли... а ты оказался неинтересен, примитивен и туп! Ты и сейчас-то ничего не понимаешь, не осознаешь то, что было, что будет. У нас тут даже сомнения возникли, – стоит ли вообще тратить время на ваш мир, готов ли он к нашим благодеяниям. Многие высказывались против! Ведь даже животным надо дать вырасти, дозреть, прежде чем отправлять их на бойню, верно? Вы же еще и не животные пока, вы предживотные!
Иван готов был заткнуть уши, лишь бы не слышать ничего. Но как это сделать в шлеме?! Или все ему вообще кажется, чудится? Может, он уже сошел с ума? Спятил?! Свихнулся?!
– Нет, ты не свихнулся, не спятил! – прозвучало в мозгу. – Ты нормален как никогда ранее. Но все! Хватит! Шутки и игры закончены! Гляди! Сейчас ты получишь зрение, гляди, что ожидает всех вас!
И опять все рассветилось вокруг, стало необычным и фантастически красивым, снова переплетались в сказочной гармонии невообразимые структуры, снова раздвигалось Пространство, и глаза видели необычайно далеко. Но теперь к этому добавлялось и нечто новое, неуловимое. Иван растерянно крутил головой. Но он не мог сориентироваться в многосложных и причудливых хитросплетениях.
– Видишь, тля! Это и есть подлинное Пространство, невидимое для вас и непостижимое. Вселенная никогда не была пуста. Мрак и Холод, Пустота и Бездонность – это лишь ширма, за которой сокрыт непередаваемо насыщенный мир, ибо пустота, вакуум – не есть ничто! Так же как ноль – сумма всех отрицательных и положительных чисел, так и Пустота – это сумма, совокупность материи и антиматерии во всех их неисчислимых проявлениях. Для вас это Невидимый спектр. А для нас это лишь часть Системы, дарующей проникшим в нее особые свойства, свойства космических сверхсуществ. Твои глаза видят сейчас почти все, но твой мозг не вмещает видимого, он не успевает перерабатывать поступающей в него информации, он слаб и жалок, твой предмозжечок! Но я дам тебе и почти полное зрение. Гляди, тля!
Ивана будто молотом ударили по голове. В глаза кольнули тысячи игл. Пространство ослепительно засияло, расширилось до невозможности. А причудливые структуры, переплетающиеся и убегающие в своих хитросплетениях далеко-далеко, стали полупрозрачными тончайшими нитями, почти не заслоняющими главного...
А главным было то, во что не хотелось верить. Пространство было заполнено десятками тысяч, миллионами ажурных конструкций явно искусственного происхождения. Иван не сразу все разобрал. Это было не так-то просто сделать. Но он с первых же минут понял, что это не космический город, не станции-обсерватории, не мириады прогулочных космокатеров. Это был Флот. И не просто флот, а Боевой флот, состоящий из неисчислимого множества крейсерских космолетов непривычных конструкций. Да, это были именно боевые крейсера, ничто иное. Иван разбирался в этом. И они были до такой степени оснащены, увешаны всеми видами понятного Ивану и непонятного оружия, что эта мощь одним только, своим существованием могла повергнуть и обратить во прах, лишить воли, способности защищаться сотни цивилизаций Пространства. Это было воистину сосредоточение Сил Зла!
